Когда часы пробили полночь и темнота за окном стала просто кромешной, я почувствовала, что не могу спать. У меня появилось очень отчетливое ощущение, что в доме происходит что-то нехорошее. Повинуясь этому тревожному внутреннему голосу, я вскочила с постели, нащупала босыми ступнями домашние туфли, завернулась в плащ – этого мне показалось достаточно, и, ни одной шпилькой не собрав распущенные на ночь волосы, вышла из спальни. В доме стояла оглушающая тишина.
Абсолютно бесшумно я спустилась по парадной лестнице в вестибюль и, когда распахнула дверь, не заметила даже привратника, который обычно дежурил здесь постоянно. Ночной холод повеял в лицо. Я сбежала по ступенькам и осторожно пошла по аллее в сторону флигеля.
Честно говоря, я не совсем понимала, куда иду. Вероятно, это была интуиция, смутное предчувствие чего-то недоброго. У меня стыли руки. Огромные старые липы, уже почти обнаженные, вскинули к темному небу ветви и крючковатые сучья. Я прошла до конца липовой аллеи, окинула взглядом флигель. Ничего особенного не заметила. Наоборот, я почувствовала, что вокруг – ни души, что совсем рядом – громадный, дикий парк и что мне следует как можно скорее вернуться в спальню… Что за странная сила заставила меня вскочить с постели и совершить эту ночную прогулку по холодной аллее?
Я повернула назад и, чтобы сократить путь, решила идти ближе к дому, у самой стены. Внезапно высокая фигура выросла передо мной. Крик ужаса замер у меня на губах.
– Люк?
Это был главный конюх, тот самый толстокожий малый, которому было наплевать, убьет ли герцог Дьявола или нет.
– Мадам дю Шатлэ? – так же удивленно протянул он.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я быстро.
Люк не отвечал. Я поспешно оглянулась и только сейчас заметила старые полустершиеся ступеньки, ведущие куда-то под землю, внизу дверь, а под дверью – едва заметный тусклый свет. Там кто-то был. Но я не слышала голосов.
– Меня герцог здесь поставил, мадам герцогиня.
Я подозрительно смотрела то на Люка, то на дверь.
– Что там происходит? – Я кивнула на дверь.
– Герцог не велел говорить, мадам.
– Он знал, что я буду спрашивать?
– Нет, не знал, мадам. Но он велел никому не говорить, стало быть, и вам тоже.
– Ты смеешь причислять меня ко всем! Я его жена!
Впервые подобные слова сорвались с моих губ, и то только потому, что я хотела любой ценой сломить сопротивление этого здоровяка. Иначе он, пожалуй, меня не пропустит.
– Да, мадам. Я знаю, мадам.
– Ну-ка, уйди в сторону, – велела я. – Я хочу войти.
– Но, мадам, господин герцог – он не…
Я решила прекратить разговоры и, оттолкнув Люка, который не очень-то и сопротивлялся, шагнула вперед и быстро спустилась по ступенькам. Обитая железом дверь звякнула и обожгла мои пальцы холодом. Я оказалась в каменном коридоре, и с каменного пола мне навстречу изумленно поднялись какие-то люди. Их было трое, и все они явно были бретонцы. Или даже шуаны. По крайней мере, у каждого из них было оружие.