Свободная? С неожиданной тоской я оглянулась на Гариба. Как было бы хорошо не вернуться в Белые Липы, никогда больше не увидеть герцога, не вникать в его тайны! Но разве теперь я могу это сделать? Он, этот индус, только на первый взгляд держится почтительно, а на самом деле он властвует надо мной, а не я над ним. И он меня никуда не отпустит, ибо таков приказ хозяина.
– Почему ты служишь герцогу, Гариб? – вырвалось у меня невольно. – Почему ты уехал так далеко от родины?
– Я дал клятву, госпожа. Хозяин спас мне жизнь, и я буду служить ему до тех пор, пока тоже не спасу его.
– А Чандри? Она так же преданна, как и ты?
Лицо индуса перекосилось.
– Не говорите об этой женщине, госпожа, она не стоит вашего упоминания.
– И все-таки? – настаивала я.
– Хозяин силой привез Чандри. Он хотел наказать ее.
– Наказать? За что?
– Она вела себя недостойно, когда хозяева были в плену и в рабстве у Наджиб-уд-Доула.
Я удивленно уставилась на индуса. Плен и рабство?
– Почему же они были в плену? Кто захватил их?
– Собака Рутковски продал их, чтобы завладеть сокровищами хозяина.
Я смотрела на Гариба, ощущая, что каждый его ответ не только не проясняет для меня судьбу его хозяина, но, напротив, делает ее еще туманнее.
Я медленно спустилась вниз по ступенькам к набережной, оперлась на каменные перила. Гариб как тень следовал за мной.
– Сколько лет ты служишь герцогу?
– Четырнадцать, госпожа.
– То есть он был совсем молод, когда нанял тебя?
– Тогда хозяин еще только год был в Индии, госпожа. И он не нанял меня, я сам к нему пошел и не взял с него денег!
Я окинула индуса внимательным взглядом. Он отличался поистине невероятной преданностью. Он знал об Александре все. Герцогу было двадцать лет – или чуть больше, – когда в его жизни появился индус.
– Он всегда был таким, Гариб?
– Каким, госпожа?
– Таким мрачным, суровым, молчаливым? Неужели даже в юности он не был жизнерадостен?
Гариб качнул головой, и серебряная пряжка на его чалме тускло блеснула.
– Хозяин всегда был таким, каков сейчас, я не знал его другим. Но я знаю, кто его таким сделал!
– И кто же?
– Та женщина на медальоне, госпожа. Это она.
Я невольно усмехнулась, подумав, что индус имеет в виду миниатюру на часах, где была изображена Мария Антуанетта, – я много раз видела эти часы у Александра.
– Та женщина, Гариб, – это королева, она давно казнена. Она была много старше твоего хозяина, к тому же он вряд ли хорошо был с ней знаком.
– Нет. Нет, госпожа. Та женщина – это не королева. У хозяина в кабинете есть ее портрет и портрет ее дочери! О, Гариб знает, что говорит!