Бейли чувствовала себя виноватой, потому что не заслуживала похвал. Час назад в этой самой комнате прозвучало ее искреннее желание увидеть Коула мертвым, и вот он лежит раненный, и инфекция, очень возможно, поможет ее пожеланиям осуществиться.
– Может, ты посидишь возле него? Панси, принеси мисс Бейли холодной воды, – сказала Анели, потом объяснила Бейли: – чтобы отгонять лихорадку. Я пришлю тебе поднос с едой. – Она похлопала Бейли по щеке и заговорщическим шепотом сказала на ухо: – Ты ему подходишь, chica. Я вижу это как на ладони. Чиско, пойдем, нам пора поесть и отдохнуть.
Анели и Чиско вышли и закрыли дверь, и Бейли осталась наедине с Коулом. Кровь бросилась ей в лицо – она вспомнила все места, каких касались его теплые губы в ту ночь в палатке. За три дня, что они плыли к дому Коула, она пролила море слез, терзаясь тем, что не устояла перед ним, ругая себя за то, что так легко позволила ему получить над собой власть – уже во второй раз. Никак нельзя отдавать свое сердце Коулу! Человеку, у которого одна цель в жизни – месть. Жизнь для него ничего не значит, ему не страшно умереть, лишь бы отомстить. По его же словам, он никогда не сможет и не будет любить женщину, не будет доверять ей. Ситуация безнадежная, а Бейли за последнее время так настрадалась, что не вынесет подобной безысходности. Если быть честной перед собой, она не отрицала, что испытывает сильное влечение к Коулу. Ничего не скажешь, он потрясающе красивый и самый властный мужчина из тех, кого она когда-либо знала, но она не должна была заходить так далеко. Больше этого не повторится. Куда спокойнее будет жить в Бофорте, с Джеймсом… если он все еще там. Тихая, безопасная жизнь – вот все, что ей нужно, вот к чему она стремится. А как только она уедет от Коула, влечение к нему пройдет.
Тихо, чтобы не разбудить его, Бейли пошла к креслу, в котором он сидел. Она обошла его с другой стороны, думая подвинуть его к кровати, но подул ветер, и легкая белая занавеска обмотала ей ноги. Бейли выпуталась из кокона материи и отдернула штору, и что-то блеснуло на полу в пятне крови. Она нагнулась и увидела золотое кольцо.
Бейли подняла золотой ободок, испачканный кровью Коула, и в замешательстве сдвинула брови. Не может быть! Она поднесла его к глазам. Сомнений не было – кольцо, которое у нее отобрали в Нью-Провиденсе. Должно быть, Коул его держал, когда упал в обморок, – после того, как в деталях рассказал, как она ему обязана за то, что его потеряла.
Она посмотрел на кровать – не видит ли Коул, какое она сделала открытие. Обрывком полотна она протерла кольцо и опустила в карман, потом придвинула кресло к кровати и села. В голове метались вопросы. Коул ухитрился получить кольцо до того, как они отплыли из Нью-Провиденса. Вот почему они уходили на рассвете в такой спешке. Конечно! И вот почему он не вернулся в палатку в ту ночь. Он разыскивал кольцо. Должно быть, тогда его и ударили в драке кинжалом. Но зачем он ее обманул? Чего он рассчитывал этим добиться? Вдруг ее осенила догадка: что, если Коул намерен держать ее при себе, несмотря на то, что вернул материнское кольцо? Может, он уверен, что только она сама может служить приманкой для Дракона? Но как далеко он зайдет? Насколько близко подпустит к ней Дракона? Бейли задрожала, руки покрылись мурашками. Она начинала думать, что Коул так одержим местью, что вполне может рассматривать ее как свою собственность и пожертвует ею, если решит, что так надо. А ей-то казалось, что он начал проявлять к ней симпатию! Какая же она дура!