Грешная жизнь герцога (Гурк) - страница 5

Губы у нее приоткрылись, и она, втягивая в себя воздух, потянулась к нему. Он чуть насмешливо улыбнулся, отчего Пруденс стало казаться, что он прочитал ее мысли и теперь посмеивается над ее деревенской непосредственностью. Но ей было все равно. От него исходил божественный запах.

Серо-зеленые глаза герцога изучали ее лицо с обезоруживающей открытостью, и Пруденс не смогла отвести взгляд. Все еще чуть улыбаясь, он наклонился и оказался совсем близко. Его запястье коснулось ее колена – она вздрогнула, лишаясь присутствия духа, но он только поднял с пола ее ножницы и бросил их в корзинку. Вслед за этим его густые ресницы опустились, улыбка стала шире, открыв зубы, которые оказались удивительно ровными и такими же белоснежными, как его рубашка.

– Умоляю вас, вернитесь к шитью, – проговорил он так тихо, чтобы услышала только она. – Я не вынесу, если Альберта снова начнет вопить.

Сдержав смех, Пруденс заставила себя сосредоточиться на работе, а он продолжил собирать раскатившиеся катушки ниток. Никогда раньше Пруденс не приходилось оказываться рядом с таким великолепным мужчиной, и она продолжала украдкой поглядывать на него во время работы.

Она отметила, что его вечерний костюм был безупречен и сшит по последней моде. Однако он не во всем следовал моде. Его густые волосы, в свете газовых ламп вспыхивающие рыжеватыми бликами, слегка вились, что свидетельствовало о нежелании усмирять их с помощью масла для волос. Лицо было чисто выбрито, что не соответствовало моде, но, по мнению Пруденс, отсутствие усов и бороды шло ему. Бородка исказила бы линии худощавого лица, скрыла бы мужественный подбородок, а усы отвлекали бы от прекрасной формы рта и римского носа. Никогда в жизни Пруденс не приходилось видеть такого красивого мужчину.

– Рис, что вы там делаете внизу? – Смеющийся голос леди Альберты прервал наблюдения Пруденс. – Не верю своим глазам – вы на коленях любезничаете со швеей?

Сквозь смех явственно проступали нотки обиды, и Пруденс насторожилась. Она умоляюще посмотрела на герцога и слегка покачала головой.

Он издал звук, явно выражающий раздражение. Было ли оно вызвано ею или леди Альбертой, Пруденс не поняла. Подняв голову, он обратился к стоящей перед ним швее.

– Я любезничаю? – манерно протянул он с презрительной ноткой в голосе, – Что за мысль!

– Тогда как же назвать ваше поведение?

Одной рукой он бросил еще одну катушку ниток в корзинку Пруденс, а другой взялся за шелк починяемого платья.

– Заглядываю под ваши юбки, конечно, – ответил он и приподнял подол платья на несколько дюймов от пола, заставив прочих дам задохнуться от такой дерзости. – Что еще я могу делать внизу?