Все собравшиеся дружно согласились с такой точкой зрения, однако общее мнение не слишком утешило Пруденс.
Миранда высказала и другое мнение.
– Может быть, существовала какая-то причина его поведения, – со своим обычным оптимизмом сказала она. – Что-то такое, чего мы не знаем.
Общий ропот несогласия был ответом на такое наивное предположение, но неожиданно с ней согласилась Люси, которая всегда была склонна предполагать худшее.
– Может быть, и так. Пруденс, вы упомянули, что он танцевал с леди Альбертой, но, может быть, он чувствовал себя обязанным танцевать с ней? Знаете, как это бывает. Друзья с самыми лучшими намерениями подталкивают двух людей друг к другу, причем предполагается, что они сами хотят этого, и вот чем это кончается: у тебя появляется чувство, что ты должна танцевать с кем-то, кто тебе совсем не интересен.
Пруденс очень хотела бы поверить в такое объяснение, но она знала, что это не так.
– Они танцевали три раза, – мрачно пояснила она. – Три вальса.
Это сообщение было встречено общим испуганным «Оххххх», потому что все знали о последствиях.
– Самое странное, – сказала она, – что я едва знаю его, и все же с самого начала меня так сильно тянуло к нему. Я понимаю, что с моей стороны глупо было питать надежду на взаимность, но…
– Совсем не глупо! – вырвалось у Марии. – Он пригласил тебя на пикник, потому что хотел быть с тобой, вот что я скажу. Я видела, как он помогал тебе в ту ночь во время бала. Мужчины не делают такие вещи просто из доброты. Он глаз не мог отвести от тебя, это было ясно как божий день.
– Я тоже так думала. Но кажется, ошиблась. – Пруденс уставилась в свою чашку, рисунок из розочек на блюдце расплывался перед ее глазами. Она свирепо терла глаза, чтобы не заплакать. – Не имеет значения, – солгала она и спрятала в карман носовой платок. – Мне все равно.
Чтобы укрепить себя, она взяла с подноса один из крошечных шоколадных эклеров, а ее верные и негодующие подруги тем временем высказывали, что они думают о герцоге Сент-Сайресе.
«Он негодяй».
«Он не умеет себя вести».
«Он просто глуп. Мужчины часто ничего не понимают».
«Или, может быть, он влюблен в леди Альберту?»
«Тогда он негодяй с плохим вкусом!»
Пруденс съела еще один эклер, потом еще один, а ее подруги все продолжали попытки объяснить необъяснимые поступки джентльменов в целом и герцога в частности.
И когда все пришли к согласию, что от джентльменов нельзя ждать поступков, даже отдаленно согласующихся со здравым смыслом, и что их поведение зачастую непостижимо даже для самого острого женского ума, раздался звонок. Доркас заспешила к входной двери, а разговор перешел на предположения, кто бы это мог быть. Лишь Пруденс осталась безучастной, но когда из холла донесся мужской голос, явно принадлежащий воспитанному светскому человеку, она онемела от изумления.