Стефано вновь опустился на стул и внимательно посмотрел на Крессиду.
– Хочешь спросить меня о чем-нибудь?
Уныние боролось с ревностью. Внутренний голос убеждал не показывать ему, что ее это волнует.
– Зачем? – спокойно сказала она. – Кажется, вы очень хорошо знаете друг друга.
Он откинулся на спинку стула.
– Да, – согласился он. – Возможно, даже лучше, чем ты знаешь Дэвида, Крессида.
Скрытый смысл этих слов наполнил Крессиду таким холодом и такой болью, что она поняла: она не сможет выдержать больше ни секунды этой пытки. Да, это была настоящая пытка.
Она просто сошла с ума, отправившись с ним сегодня в ресторан. Наивная, сбитая с толку дурочка. Крессида отодвинула свой стул назад.
– Извини, Стефано, но я думаю, это была не слишком удачная затея – вместе поужинать. Я не в силах сидеть здесь и есть еще два блюда. Извини. Я хочу домой.
К ее удивлению, он не возражал, спокойно попросил счет и настоял на том, чтобы оплатить заказанные, но даже не поданные на стол блюда. Крессида видела удивление на лицах других посетителей, но Стефано спокойно, с полным безразличием повел ее к двери. Она знала, что многие мужчины, и Дэвид в их числе, растерялись бы, окажись они в такой ситуации. Но Стефано, и он сам ей об этом говорил, не принадлежал к числу «многих».
Возвращались они в молчании. Крессиде путь до дома казался бесконечным. Напряжение в большой машине было почти осязаемым. Когда-то они часто возвращались на машине домой из театра, по дороге обсуждая увиденное. К моменту их возвращения прислуги уже не было. Они занимались любовью, а потом Стефано посреди ночи готовил ужин на двоих. Он приносил ей в кровать хрустящий хлеб, омлет и вино. Они хихикали, как напроказившие школьники, и крошки сыпались на простыни.
Но к чему сейчас эти воспоминания? Особенно сегодня, когда она убедилась, что в его жизни присутствует женщина. Неужели Джуди права? Неужели она до сих пор любит этого мужчину? Крессида страдала.
Мощная машина резко остановилась возле ее дома.
– Проводить тебя до квартиры? – холодно предложил Стефано.
– Нет, спасибо, – ответила она и удивилась, услышав свой невыразительный и холодный голос.
С усилием открыв дверцу машины, она метнулась в подъезд, моля о том, чтобы он не увидел слез, брызнувших из ее глаз. Крессида знала, что длинная блестящая машина стояла внизу до тех пор, пока она не захлопнула за собой дверь.
Точно раненый зверь, рухнула Крессида на диван. Всхлипывая, она думала о том, как наивен был ее вопрос. Мать была права: она не жила с тех пор, как оставила Стефано, не жила абсолютно, только лишь существовала. Это было безопасное существование, а жизни не было.