– Немного сока. – Она попыталась говорить тем же тоном, что и он.
Кивнув головой, он налил в высокий хрустальный бокал ее любимый сок папайи со льдом. Она взяла у него бокал, глядя в его красивое лицо, рука ее, к счастью, не дрожала.
– Может быть, сядем? – И он указал на небольшой диван, но Крессида отказалась.
Стоя, она чувствовала себя не столь уязвимой. Если она сядет рядом с ним на диван, кто знает, как она себя поведет? Ведь ей очень хотелось оказаться в его объятиях, хотелось, чтобы он любил ее, как это было той ночью у нее дома. А он наблюдал за ней, непроницаемый как статуя.
– Ты сохранил всю мою одежду, – заметила она.
– Тебя это удивляет?
Она сглотнула.
– Да. Почему ты это сделал?
– Я предполагал, что ты вернешься.
– Вернусь? – Ее голос дрогнул.
– Естественно, я думал, что ты вернешься. Если бы даже у тебя не было никакой другой причины, то ты вернулась бы, чтобы забрать эту гору нарядов, потому что приобрести новые тебе было бы трудновато. – Он с раздражением сжал губы. – Мне и в голову не приходило, что ты настолько упряма, что даже не попытаешься забрать их.
Ее зеленые глаза ярко вспыхнули.
– Мне хотелось начать все сначала.
– А!
Его язвительный тон добавил масла в огонь.
– Да, сначала! Заново! А все эти наряды совершенно не подошли бы мне в той жизни, которую я собиралась вести.
– Конечно, нет, – съехидничал он. – Мешковина несравненно пригоднее, судя по тому, что я видел.
Зря она надеялась на его сочувствие: Стефано жалил так же больно, как и всегда.
– Мне хотелось попробовать независимости, – сказала она тоненьким голосом, в последней попытке объяснить ему, как ей было одиноко. – Независимости, которую ты мне когда-то обещал и которой потом лишил.
– Но независимость не дают, Крессида, ее нужно брать.
– Как же я могла взять ее, когда ты имел надо мной абсолютную власть!
– Почему же ты мне это позволила? А?
«Потому что ты был сильным, а я слабой, – с грустью подумала Крессида. – Меня пугал твой жизненный опыт».
Она поставила бокал с соком на небольшой столик.
– Ничего это не дает, я имею в виду мое пребывание здесь. И мы оба знаем об этом, Стефано.
– Наоборот, я ничего не знаю. И сейчас не место и не время обсуждать это. Ты все еще слаба, только что встала с постели, а Роза ждет, чтобы подать ужин. И, – его лицо стало серьезным, – ты должна есть и поправляться. И вообще тебе необходимо заботиться о себе.
Конечно, причина – его ребенок, если он только есть. Вот почему он так заговорил. Понятно, что в этом случае Стефано будет всячески оберегать ее.
– Мы ужинаем одни? – спросила она.