Но может ли она обратиться с Стивену? Вполне! С гордыней было покончено. Если после всех скитаний в ней еще и сохранялась крупица былого чванства, то несчастье, приключившееся с Мануэлем, окончательно ее излечило. Главным в ее жизни был он; освободить его – вот единственное, к чему она стремилась. Сию же минуту в Уэйрсайд!
Она подбежала к коню, запрягла его, вскарабкалась на высокие козлы, схватила поводья. Прежде чем сказать коню «Пошел!», она спросила себя: «Как они меня примут?» Но, тут же опомнившись, хлестнула коня поводьями и крикнула:
– Вперед, Добби!
Какая разница, как ее примут? Она не осмеливалась раздумывать о том, какой прием будет оказан миссис Мануэль Мендоса. Любопытно, конечно, как они отнесутся к тому, что их ненаглядная Аннабелла стала женой конюха… Яростно сжимая поводья, она наставляла себя: неважно, как они к этому отнесутся, поскольку над свершившимся фактом они не властны. Она стала женой Мануэля. Хорошо это или плохо, но тут уж ничего не поделаешь. На всю оставшуюся жизнь она – жена Мануэля. Свободен он или в заключении, она – жена Мануэля Мендосы.
Спустя полчаса она оставила фургон на дороге, перед воротами усадьбы Уэйрсайд. В ответ на звонок дверь открыла старая служанка Фрэнсис, вскрикнувшая при виде Аннабеллы. Служанка Белла накрыла голову фартуком и завыла. Однако их превзошла двоюродная бабка Аннабеллы, Эмма: та просто шлепнулась в обморок. Один дядя Джеймс сохранил трезвость мысли. Спустя короткое время Аннабелла уже сидела на диване, сжимая руку Эммы, которая, неотрывно глядя на нее, трясла головой, словно никак не могла поверить, что перед ней не призрак – бедно одетый, печальный, сильно переменившийся призрак красивой девушки, известной им под именем Аннабеллы Легрендж. Старая дама никак не могла освоиться с мыслью, что перед ней не прежняя девушка, а взрослая женщина. Она помнила Аннабеллу как любительницу посмеяться и попроказничать, однако сейчас от прежних ее пристрастий не осталось и следа. История, которую она рассказывала, звучала совершенно невероятно, и в нее невозможно было поверить. Тетя Эмма не сомневалась, что бедное дитя просто обвели вокруг пальца.
Ее супруг придерживался похожего мнения. Он-то и облек их совместное суждение в словесную форму. Погладив Аннабеллу по голове, он изрек:
– Все это – чудовищная ошибка, ошибка от начала и до конца. Ее можно исправить. Судя по тому, что ты рассказываешь, зло еще не причинено. Мануэль заслуживает похвалы как твой защитник, но… Ему не следовало заходить так далеко и заставлять тебя выходить за него замуж.