В этот раз звук был другой. Здесь не было стен, в которые с хлюпаньем врезались бы ошметки. Вместо этого я услышала, как они с отвратительным шлепающим звуком падали на землю вокруг меня. Я уже успела забыть этот запах – запах чего-то большого, мертвого и гниющего. Когда они взрываются, в них уже вовсе не остается ничего человеческого – они просто-напросто лопаются, как перезревшая дыня, которую выбросили за забор. Но ни одна дыня так не пахнет…
Кон материализовался из темноты, оторвавшись от того, чем был занят. Я сумела усилием воли не отскочить и от него тоже. Он выглядел сейчас как вампир, – намного больше похож на вампира, чем на Кона. В одной истории о вампирах, еще более обнадеживающей, чем другие, говорилось, что иногда, например при разборках вампирских банд, они превращаются в ужасных берсерков и сокрушают все, до чего могут дотянуться – не только врагов, но и друзей, тех, что на их стороне. Такое состояние может длиться достаточно долго, и если враги закончатся раньше, чем оно пройдет, берсерк разорвет в клочья даже самого себя.
Может, это и была бы утешительная история, если сидеть дома с книгой, или читать с экрана комбокса: утешала сама идея, что вампиры мочат друг друга, а мы в это время сидим в безопасности в уюте своих домов за закрытыми дверями, где нас охраняет чертова куча оберегов – если вам не повезет, и вампирские разборки начнутся у вас в квартале, вы уж точно нацепите кругом столько оберегов, сколько влезет, и не станете выходить наружу от заката до рассвета ни под каким предлогом! Я не знаю, как обычно выглядят вампиры в бешенстве, но наверное, именно так выглядел сейчас Кон. Это было не просто… Это было… Послушайте, если вам когда-нибудь предложат выбор: быть съеденным голодным тигром, или быть растерзанным разъяренным вампиром, выбирайте тигра.
Возможно, я была в таком состоянии, когда говорят: «У нее шок, закутайте ее одеялом и дайте виски!». Люди вообще не слишком приспособлены к экстремальным ситуациям. Кишка у нас тонка. Нас сковывает страх, падает кровяное давление, мы уже не можем трезво рассуждать, и так далее. Я просто стояла и смотрела, как Кон приблизился и вместо того, чтобы предложить мне одеяло, чашку сладкого чай или глоток виски, зарычал и обнажил свои клыки.
Потом… может быть, он вспомнил, что я на его стороне; может быть, он всегда это понимал, но, увидев меня такой – всю в крови разорванного в клочья врага, – на мгновение забыл, что я все же человек, а не вампир. А может, его рык обозначал по-вампирски что-то вроде «Молодчина! Отличная работа!»…