Кэйти настояла на том, чтобы госпожа надела платье из тяжелого золотистого шифона, которое графиня велела упаковать для дочери на тот случай, если Сэйбл придется присутствовать на официальном банкете в Марокко. Сэйбл посмеялась над предложением Кэйти надеть такой официальный наряд для прогулки по заливу, но горничная была непреклонна. Глядя теперь на других женщин – в особенности на леди Теллиборо, облачившуюся в платье из лазурного шелка и надевшую гарнитур из жемчуга, – Сэйбл вынуждена была признать, что молоденькая горничная оказалась права.
В отличие от других нарядов, имевшихся у Сэйбл, это платье было не очень узким в талии, хотя поясок из серебристого крепа подчеркивал изящность бедер. В этот вечер ею поистине можно было залюбоваться: в отливающих медью волосах девушки мерцали золотые заколки; ее изумрудно-зеленые глаза сверкали, и в свете масляных ламп, раскачивавшихся на перилах, казалось, что от нее исходит какой-то таинственный свет.
Когда «Алоизиус» бесшумно вышла из гавани, солнце начинало садиться. На какое-то время оно зависло над линией горизонта и окрасило залив и изумрудные холмы в мягкие розоватые тона.
– Как только мы отойдем подальше в море, подадут ужин, – с улыбкой сообщил гостям сэр Гарри.
Один из матросов принес бокалы с шампанским, и Сэйбл, делая маленькие глотки, блаженно откинулась на подушки. Бриз, ласкавший ее шею, был теплым, и девушка устремила взор на розовое небо и паруса, отливавшие золотом в предзакатных солнечных лучах. Поодаль Нед беседовал с сэром Гарри и другими мужчинами, и у нее потеплело на душе оттого, что она видит знакомый профиль Сен-Жерменов. Она не могла бы объяснить, почему на нее вдруг снизошло такое умиротворение, – возможно, причиной тому было отличное шампанское. Ей казалось, что этот вечер волею судеб имеет какое-то особое значение, что он коренным образом изменит ее жизнь.
«Какая чепуха! – укоряла она себя. – Это всего лишь воздействие алкоголя на пустой желудок».
– Доводилось ли вам видеть такой восхитительный закат? – вздохнула леди Теллиборо.
В этот момент заходящее светило, от которого осталось лишь мутное красное пятно на самом краю горизонта, бросило последний отблеск на облака, парившие над яхтой. «Алоизиус» шла вдоль берега, и на ближних холмах замигали первые огоньки.
– Я уверена, что на Корнуолле не бывает ничего подобного, – заметила Уиннифред Джеймс.
– У нас бывает еще более великолепный закат! – ответила Сэйбл. – Зимой солнце высвечивает утесы, превращая их в расплавленное золото. Это поистине величественная картина, однако, – расщедрилась она, – я даже не помню, когда закат восхитил меня больше, чем в нынешний вечер.