Тереза взглянула на самодовольную похотливую физиономию сидевшего рядом мужчины и вздрогнула всем телом. По правде говоря, она совсем не была уверена, что готова заплатить за все такой ценой. Но у нее нет выбора! Если бы на карту был поставлен только ее собственный бизнес, она знала бы, что делать: послала бы его подальше вместе с гнусными предложениями. Но на карту было поставлено нечто большее, гораздо большее.
И, как это часто бывало, Тереза подумала о матери, такой доброй и заботливой, которая рискнула всем, что имела, чтобы дать Терезе шанс. Терезе стало не по себе при мысли о том, чем она рисковала. «Я не могу так поступить с ней, – думала Тереза – Что она будет делать? Куда пойдет?»
Медленно, с болью в сердце, она подняла бокал и чокнулась с Фергалом Сделка была скреплена. Тереза была счастлива, получив недельную отсрочку выполнения своих обязательств.
– Папа! – тихо окликнула Гарриет. – Ты не спишь, папа?
Он ответил не сразу, и у Гарриет перехватило дыхание.
Он выглядел таким беспомощным на больничной койке! Многочисленные трубки соединяли его с установленным в ногах кровати монитором, на экране которого выписывалась кривая.
– Папа! – прошептала она снова. Его веки затрепетали и глаза открылись, не сразу остановившись на ее лице.
– Гарриет? – Он говорил слегка скрипучим голосом, словно губы запеклись от жара. Потом голос немного окреп:
– Гарриет? Что ты здесь делаешь? Мне казалось, ты в Австралии!
Она придвинула к постели стул и села, взяв его руку в свои.
– Я приехала, как только узнала о случившемся. Салли позвонила мне в Австралию.
– Салли? – По тому, как медленно он соображал, она поняла, что его напичкали транквилизаторами. – Ах, Салли? Да, она умница.
– Как ты себя чувствуешь, папа?
– Хорошо… хорошо Глупо все получилось, правда?
Гарриет кивнула, не в состоянии произнести ни слова из-за перехваченного волнением горла. Из разговора с Салли, Марком и лечащим врачом она поняла, что состояние отца никак нельзя назвать удовлетворительным. Хорошо еще, что он жив. Если бы это случилось с ним на ранчо или вдали от офиса, он мог бы не выжить. Сердечный приступ в центре Нью-Йорка, по крайней мере, гарантировал скорую медицинскую помощь.
– Только представь себе: у меня – и вдруг слабое сердце! – пробормотал Хьюго недоуменно. – Будь оно проклято, я всегда считал себя сильным, как бык!
– Так оно и есть, но ты же человек, – тихо сказала Гарриет. – В последнее время на тебя столько навалилось!
Он ответил не сразу. Его взгляд стал каким-то отрешенным.
– Да… наверное, ты права. Глаза, обведенные темными кругами, остановились на лице дочери, и его взгляд стал неожиданно проницательным. – А как у тебя дела, Гарриет? Ты что-нибудь обнаружила?