– О Салли! – прошептал он, прерывисто дыша. Потом неожиданно толчком вошел в нее, и приятное ощущение исчезло, сменившись каким-то незнакомым всепоглощающим чувством, и Салли снова охватил страх. Она хотела, чтобы он остановился, и в то же время ждала продолжения, надеясь снова испытать это изумительное ощущение. При этом она смутно понимала, что точка возврата пройдена, – теперь, когда она позволила ему войти в свое тело, было бы, очевидно, глупо кричать на него и просить остановиться, или пытаться с ним бороться.
Эдуард, в течение нескольких минут продолжавший свой толчкообразный напор, издал сдавленный гортанный крик и рывком вышел из нее. Он откинулся назад, закрыл глаза и тяжело дышал, прижав к себе носовой платок. Салли лежала, не двигаясь, и разглядывала его в лунном свете. Она была ошеломлена, словно то, что он с ней проделал, каким-то образом парализовало не только ее конечности, но и чувства, оставив ее в нервном напряжении. Она не ощущала ни удовлетворения, ни удовольствия, а только какую-то ноющую пустоту. Потом вдруг вспомнила, что лежит в ужасном виде: с задранной до бедер юбкой и бюстгальтером, болтающимся из-под расстегнутой блузки. Она села и привела в порядок свою одежду, а Эдуард опустил запотевшее стекло машины и выбросил носовой платок в кусты.
– У тебя не останется платков, если ты так часто будешь их выбрасывать, – сказала она, хихикнув. Боже, что за глупости она болтает!
– Наплевать! – ответил он небрежно.
Он потянулся к ней, чтобы поцеловать, и Салли прижалась к нему в надежде, что это каким-то образом все расставит по местам. Однако минуту спустя он отодвинулся и включил мотор.
– Тебе пора домой, – сказал он.
Ей снова захотелось плакать. С ней, наверное, что-то не в порядке. Сегодня они дошли до конца, а она не почувствовала ничего такого, что полагалось бы чувствовать: ни подъема, ни удовлетворения, ни радости от близости. Теперь, когда все было кончено, Эдуард стал вдруг таким далеким, словно она была для него какой-то посторонней женщиной, которую он согласился подвезти.
Остальную часть дороги она возилась со своей одеждой, пытаясь привести ее в порядок, чтобы выглядеть респектабельно, когда прибудет домой, и прикрыть воротником блузки шею, на которой, она была уверена в этом, снова остался засос от поцелуя.
– Увидимся там же в субботу? – спросил Эдуард, притормозив перед ее домом.
Салли кивнула. Она чувствовала себя разочарованной. Она-то надеялась, что теперь, когда у Эдуарда появился автомобиль и между ними завязались такие, можно сказать, серьезные отношения, он заедет за ней. Но предлагать это самой ей не хотелось.