Хорошо, что сейчас она уедет из этого кошмарного отеля, уедет навсегда, вернется к своей прежней жизни и все снова будет, как всегда. «И слава Богу», – подумала Джордан.
Она дала себе слово, что не пройдет и нескольких дней…
Ну… может быть, не дней, а недель…
И она вообще перестанет вспоминать о Бо.
И о Спенсере тоже.
И тосковать о них не станет.
Внутренний голос убеждал Джордан, что для нее же самой будет лучше, если она выбросит из головы все эти глупости.
Но сердце ее говорило другое.
Похоже, сердце лучше знало, что ей нужно.
– Джордан!
Мужской голос окликнул ее по имени. Вздрогнув от неожиданности, Джордан вскинула голову и посмотрела вверх. Первой ее мыслью было, что это Бо. Вероятно, он передумал… бросился в гостиницу, надеясь перехватить ее, чтобы…
Чтобы что?
Не важно. Какое это имеет значение?!
Тем более что это вообще был не Бо. Из кабины лифта вышел Курт, брат Фиби. В одной руке у него был саквояж. Другой он сжимал крепко стиснутую в кулачок ручонку Спенсера.
Джордан вдруг бросилось в глаза, что малыш сегодня выглядит особенно бледным и худеньким рядом со своим высоченным, широкоплечим дядюшкой.
– Привет! – сказала она, помахав им обоим рукой. И даже попыталась изобразить на липе нечто вроде радостной улыбки.
Спенсер поднял на нее глаза, и Джордан похолодела – такую тоску и одиночество прочла она в этом недетском взгляде, что у нее мурашки поползли по спине.
Она потянулась, чтобы обнять малыша. Но его тело показалось ей странно одеревеневшим и безжизненным, как у куклы.
– Мама и папа умерли… – бесцветным голосом прошелестел он.
Судорога стиснула ей горло.
– Знаю, милый, – прошептана Джордан. – Мне так жаль… Она беспомощно оглянулась на Курта.
Джордан с детства знала старшего брата Фиби и давно уже поняла, что по натуре он добряк. Однако при виде его осанистой, внушительной фигуры, очков в роговой оправе и благородной седины на висках вряд ли кому-то могло прийти в голову, что за этой импозантной внешностью патриарха скрывается мягкая и сентиментальная душа. По возрасту он вполне годился Спенсеру в дедушки, и было совсем нетрудно представить себе, как он, добродушно посмеиваясь, играет с малышом в солдатики.
Или мастерит для него сандвич в виде кораблика…
Или стряпает «хеппи мил» из того, что есть под рукой, потому что ни одного «Макдоналдса» поблизости нет и в помине.
– Мы со Спенсером едем в аэропорт, – объявил Курт. – Летим домой. Возвращаемся…
– Нет. Не возвращаемся, – перебил его Спенсер, вырываясь из рук Джордан. – И домой мы тоже не летим! Он отвезет меня к себе, – захлебываясь рыданиями, пожаловался он Джордан. По замурзанным щекам малыша, оставляя светлые дорожки, градом катились слезы. – Я больше никогда не вернусь домой!