Белл пояснил:
– Застряли в Лондоне: их рейс отменили, а на сегодня больше ничего нет. Вылетят завтра первым же самолетом. Посадка в Бостоне, оттуда – ближайшим рейсом в Нью-Йорк.
Женева пожала плечами, но по ее глазам Райм заметил, что она разочарована.
– Мне лучше поехать домой. Надо готовить проекты для школы.
Белл связался с группами наблюдения, затем с дядей Женевы и доложил, что обстановка спокойная.
– В школу завтра не побежишь?
Женева замялась, затем скривила лицо. Неужели снова придется с ней препираться?
Вдруг кто-то заговорил. Это был новичок Пуласки.
– Вообще-то, Женева, дело теперь не только в тебе. Если бы тот парень в армейской куртке подобрался поближе и открыл огонь, то могли пострадать или даже погибнуть другие ученики. А если он повторит попытку, когда ты будешь в толпе около школы?
Судя по лицу, Женева вспомнила про доктора Бэрри. «Значит, он умер из-за меня».
– Конечно, – тихо произнесла она. – Я буду сидеть дома.
Белл одобрительно ей кивнул, с благодарностью посмотрев на новичка.
Затем вместе с Пуласки они увели Женеву, а остальные занялись уликами, собранными на конспиративной квартире объекта.
Райм был расстроен тем, как мало удалось найти. На схеме улицы с Музеем афроамериканской истории, которую Сакс нашла под подушкой в квартире подозреваемого, отпечатков не обнаружилось. Бумага была самая обычная, какую продают во всех магазинах канцтоваров, чернила – дешевые, не отследить. Переулки и здания на другой стороне улицы были изображены в деталях – возможные маршруты ухода, как предположил Райм. Но Сакс уже обыскала все отмеченные на схеме здания, а следственная бригада опросила сотрудников алмазной биржи и остальных указанных на плане зданий как потенциальных свидетелей.
Найденные волокна были, по общему мнению, от удавки.
Купер исследовал кусочек бумаги с помощью хромато-масс-спектрометра и обнаружил только следы чистого углерода.
– Уголь с ярмарочной жаровни? – вслух спросил он.
– Возможно, – ответил Райм. – Или он сжигал какие-то улики. Занеси это в нашу таблицу. Может, позже обнаружатся какие-то связи.
Пятна и крошки на карте оказались следами от еды: йогурт, молотый нут, чеснок и кукурузное масло.
– Фалафель, – предположил Том, повар-гурман. – Ближневосточное блюдо. Часто сдабривают йогуртом. Кстати, весьма недурственно.
– И продается на каждом углу, – кисло заметил Райм. – В одном Манхэттене сотни две мест, где им торгуют. Еще хоть что-то есть у нас?
Возвращаясь с захвата, Селлитто и Сакс заехали в компанию, которая сдавала квартиры в здании на Элизабет-стрит. Секретарь в офисе сказала, что некий мужчина внес трехмесячный аванс наличными плюс залог в сумме двухмесячной платы. (К сожалению наличность израсходовали, поэтому отпечатки снимать было не с чего.) В договоре стояло имя: «Билли Тодд Хэммил», прежнее место жительства – Флорида. Внешне мужчина походил на составленный Сакс фоторобот, но на нем была бейсбольная кепка и очки. Секретарь подтвердила, что он говорил с южным акцентом.