С некоторым усилием он подхватил труп итальянца под мышки и выволок из шкафа.
– Кладите на ковер, – велела Амалия. – Если будут пятна крови, там они менее заметны.
– Какая предусмотрительность, – буркнул Рудольф.
Теперь Висконти лежал на ковре, изображавшем красиво переплетенные цветы. Поколебавшись, Амалия первым делом закрыла ему глаза.
– Как по-вашему, когда он умер? – с легкой дрожью спросила она.
– Не далее как несколько часов тому назад, – спокойно ответил Рудольф. – Тело еще не вполне окостенело, и первичные признаки разложения еще не проступили. Интересно, что он делал в этой каюте?
– Ничего, кузен, и вы знаете это так же хорошо, как и я. Он был убит на палубе, и его тело спешно надо было спрятать. Для этого преступник затащил его внутрь пустующей каюты и засунул в шкаф.
Рудольф прищурился.
– Погодите, я тоже умею рассуждать. Между прочим, сие означает, что преступник должен был знать, какая каюта пустует. Наводит на размышления, не так ли?
– Пассажир первого класса или кто-то из обслуги?
– У, как интересно получается, – Рудольф поморщился. – Все-таки проще было бросить его за борт.
– Днем? А если бы кто-нибудь заметил? Вы же сами сказали: он умер несколько часов тому назад. Следовательно, вскоре после похорон мадам Эрмелин. Было еще светло.
Рудольф, не отвечая, оглядывал обстановку.
– Ну, что еще такое? – сердито спросила Амалия.
– Ищу канделябр, которым вы меня стукнете по голове, как только я отвернусь, – ответил германский агент со вздохом. – Если Висконти здесь, то что это может значить? Только то, что «Леда» все еще поблизости. Стало быть, наш договор больше недействителен, дорогая кузина.
Амалия прижала ладони к вискам и села в первое попавшееся кресло.
– Рудольф, давайте кое-что проясним. Если я в чем-то не права, то вы меня поправите, хорошо? Мы ведь по-прежнему родственники, так? Очень дальние, но родственники. Я не думаю, что кусок размалеванного дерева размером в один квадратный фут или даже два может что-то изменить в этом. Вернее, мне бы не хотелось так думать. Я не собираюсь ничем вредить вам, если вы не будете вредить мне. Большего я, к сожалению, обещать вам не могу.
– Хм, прекрасно, – проворчал германский агент, глядя на нее исподлобья. – Но что мы будем делать, если «Леда» найдется?
– Ничего, – сказала Амалия, пожимая плечами. – Кто находит «Леду», тот и забирает ее себе. Вы согласны?
Рудольф фон Лихтенштейн опустил голову и задумался.
– Не знаю, что у вас на уме, – буркнул он. – Но Висконти отыскали вы, а не я, и я готов вам помочь, чем смогу. Давайте-ка лучше осмотрим его карманы.