Когда он ушел, Вулф брезгливо вытер носовым платком свое знаменитое кресло, сделанное специально под его обширные габариты и обошедшееся ему в 650 долларов, бросил платок в корзину для бумаг и занял, наконец, свое законное место. Прежде всего, он велел принести пива. Я тоже ощущал потребность малость взбодриться и заказал Фрицу порцию скотча. Фриц все принес и отправился помогать Теодору наводить в доме порядок после обыска. Вулф откупорил первую бутылку золотой открывалкой — презентом благодарного клиента. Я медленно, маленькими глоточками, потягивал свое виски. Молчание было длительным, тяжелым, и что–то не вырисовывалось ни малейшего повода к его прекращению.
Допив виски, я решил отнести стакан на кухню. Вулф принялся открывать очередную бутылку. Делал он это чисто механически, его невидящий взгляд был неподвижен.
Проходя мимо входной двери, я невольно выглянул на крыльцо, чтобы проведать, как там наш драгоценный Перли Стеббинс, и увидел, что сержант препирается с Солом Пензером, нашим лучшим оперативником. Рядом стояли его помощники — Фред Даркин и Орри Кэйтер. Троица явно хотела попасть в дом, а сержант их не пускал. Поскольку ни я, ни Вулф не вызывали Сола и других детективов, оставалось только предположить, что прослышав о нашем неприятном положении, они сами решили узнать, не могут ли чем помочь. Я был тронут.
Перехватив взгляд Даркина, я жестом указал ему, чтобы они шли в обход, со стороны Тридцать четвертой улицы. Фред все понял и принялся дергать Сола за рукав.
Оставив стакан на кухне и, не торопясь, выйдя из холла через дверь черного хода, я спустился по лестнице из двадцати ступенек (с этой стороны холл, кабинет, кухня и все остальное находились не на первом этаже, а на втором), прошел по узкой, мощеной каменными плитами дорожке между двумя рядами кустов шиповника, сирени и роз, поднялся на четыре каменных ступеньки вверх к деревянным воротам высотой в семь футов и принялся ждать стука. Когда таковой раздался, я быстро распахнул створку и впустил, к своему удивлению уже не трио, а квартет. К детективам неведомо как и где присоединилась мисс Лили Роуэн, дама, с которой я состою в сложных и не вполне ровных отношениях. Но и она в тяжкую годину смогла переступить через личные обиды и доказала, что является настоящим другом. Я был вдвойне тронут. Перед тем, как запереть ворота, я бросил взгляд в узкий проход меж двух домов, ведущий на Тридцать четвертую улицу. На освещенном солнцем тротуаре стоял некто и озадаченно смотрел в мою сторону. Озадаченность агента инспектора Кремера можно было понять — ему явно велено было следить, чтобы никто из дома не вышел, а вот насчет «зашел» указаний не дали. Я тщательно запер ворота и проводил гостей в дом.