— Линди, я не знаю, что сказать тебе, — наконец произнес он негромко. — Ты из меня веревки вьешь. Я не знаю, как назвать то, что я чувствую к тебе. Когда я с тобой, ты меня сводишь с ума… А когда тебя нет, я тоже схожу с ума. Я вообще не могу ничего понять!
— Не говори больше ничего, — прошептала она. — Если ты не можешь сказать мне, что любишь меня, лучше вообще ничего не говори.
Он молчал. Еще какое-то время его теплая, придающая силы рука сжимала ее руку… Потом он развернул самолет в сторону светящегося огнями Сантьяго. Линди была совершенно спокойна, ей казалось, что холодная тяжесть придавила ее. То, что она была в воздухе, теперь стало совсем неважно по сравнению с ужасающей по своей жестокости правдой, с которой она не могла примириться.
Ник Джарретт не любил ее.
По Столовой горе громыхая ползал бульдозер, словно доисторическое чудовище, разевая голодную пасть. Нажав на педаль акселератора, Линди бросила свою маленькую голубую малолитражку наперерез бульдозеру, преградив ему дорогу. Вцепившись в руль своей Салли, она пригнулась, чтобы удобнее было смотреть вверх через переднее стекло Она разглядела, что за рулем бульдозера сидит крепкий мужчина с суровым лицом. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и не испытывал особой радости по поводу того, что ему пришлось принять участие в битве при Сантьяго — теперь все окрестили так борьбу Линди с «Олдридж Авиейшн» Но Линди ничем не могла ему помочь. Все ее усилия, направленные на то, чтобы остановить «Олдридж», свелись теперь к этой последней черте: на это утро было назначено начало строительства. Она не могла этого допустить.
Бульдозер неуклюже попятился и громыхая взял другое направление. Линди крутанула руль и вновь бросилась наперерез чудовищной громадине. Она тяжело дышала, будто бегом бежала по Столовой горе. Руки стали влажными, и ей пришлось вытереть их о джинсы. В отчаянии она подумала, что, может быть, все-таки стоило принять предложение Джульет. Отказаться от Ника, но спасти сов…
Линди твердо сжала губы. Нет, даже ради бедных сов она не могла идти на компромиссы и торговаться с Джульет, поступаясь своими принципами. И отказываться от того, кто ей не принадлежал, тоже не имело смысла. После того, как она призналась в любви Нику, прошла целая неделя. Она, разумеется, продолжала пикетировать возле его прицепа вместе с теми, кто поддерживал ее, она еще и еще бессчетное количество раз спорила с ним по поводу сов. Он вновь был готов до конца отдать ей двадцать четыре часа. Но… за это время он ни разу не заикнулся о том, что любит ее — ни словом, ни своим поведением. И вот наступила решающая стадия их борьбы. Линди должна была что-то предпринять, чтобы спасти сов.