Маркус снова прикоснулся к шее Арабеллы, слегка придавив уязвимую ложбинку у основания. Затем, скользнув выше, провел большим пальцем по ее скуле. Арабелла вздрогнула от сладостного ощущения.
Лорд Данверс еще дважды неторопливо, вызывающе провел большим пальцем по скуле молодой леди, а затем с завораживающей медлительностью перешел к ее щеке.
Его голубые глаза приковывали к себе взгляд Арабеллы, в то время как пальцы дразнили ее горящую кожу. Девушка не в силах была отвернуться. Она зачарованно смотрела на графа, отдаваясь нежной атаке его пальцев. Арабелла почти перестала дышать, когда Маркус большим пальцем провел по ее влажным полуоткрытым губам, а потом надавил немного, чтобы проникнуть в уголок ее рта.
Сердце до боли отчаянно забилось в груди, и Арабелле на мгновение показалось, что Маркус собирается поцеловать ее. Но его рука оставила ее щеку и снова спустилась к шее. Его ладонь легко заскользила по обнаженной коже, даря восхитительные ощущения, оставляя за собой огненный шлейф.
Когда Маркус обольстительно повторил пальцем очертания ключицы, кожа Арабеллы воспламенилась. Однако граф остановился, как только достиг возбужденно припухшей груди. Вместо того чтобы продолжить движение вниз, его теплые руки властно легли на плечи Арабеллы. Маркус приблизился еще на шаг.
Когда граф притянул ее к себе, Арабелла резко вдохнула. Его тело было теплым, мускулистым, сильным.
– Вы говорили, что собираетесь только прикоснуться ко мне, – едва дыша, вымолвила Арабелла.
– Объятия – это тоже прикосновение. Разве вам не нравится, когда наши тела вот так прижаты друг к другу?
Было какое-то коварное наслаждение в том, чтобы прижиматься к его крепкому, надежному телу. Арабелла чувствовала, как стучит ее кровь, как дрожь пробегает по телу.
– Нет, Маркус. Не нравится.
– Обманщица, – тихо пробормотал он.
К удивлению и разочарованию Арабеллы, лорд Данверс отпустил ее. Но не отступил. Он просто поднял руки к лифу ее платья и легко провел пальцами по кончикам грудей, заставив Арабеллу затаить дыхание от сладостного ощущения, искрами рассыпавшегося по телу.
– Если вам это не нравится, почему тогда так затвердели ваши соски?
Арабелла поняла, что он прав. Ее соски мгновенно сделались твердыми, выдавая ее возбуждение, а груди налились тяжестью.
Маркус же изо всех сил старался усилить ее желание, медленно скользя костяшками пальцев по закрытым шелком холмикам. Когда он бесстыдно взял в руку одну спелую грудь, у Арабеллы подкосились ноги. Рука, обхватившая ее пульсирующую плоть, излучала жар, и этот жар разгорался с новой силой между ее бедер. Фэнни описывала подобные ощущения, но Арабелла никогда не думала, что испытает их.