Йосики надел рубашку и, повернувшись, посмотрел на нее.
— По крайней мере, позвони. Это ведь совсем не трудно.
Масако подумала, что и в самом деле ведет себя неразумно, неестественно, а все неестественное как раз и привлекает внимание.
— Пожалуй, так и сделаю, — неохотно согласилась она.
— Ты решила, что это тебя не касается, и как будто стеной отгородилась.
— Я ей позвоню, — повторила Масако.
Похоже, муж все же заметил в ней перемену. Но связывает ли он эту перемену с тем, что произошло?
— Извини, я вмешиваюсь не в свое дело. — Йосики нахмурился, как будто в рот ему попало что-то горькое. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Масако опустила глаза и стала поправлять покрывало. — Ты стонала во сне, — добавил он, повязывая галстук.
— Кошмар приснился, — ответила она, отмечая про себя, что выбранный им галстук не подходит к костюму.
— О чем?
— Я видела отца, и он разговаривал.
Йосики неопределенно хмыкнул, убирая в один карман бумажник, в другой — проездной билет на электричку. Ему всегда нравился ее отец, и по его нежеланию продолжать тему она заключила, что муж просто не хочет делать шаг ей навстречу, очевидно окончательно отказавшись от надежды восстановить прежние отношения. Вероятно, он даже не чувствовал в этих отношениях необходимости. Как, наверное, и она. Расправляя края покрывала, Масако думала обо всем том, что они потеряли.
После того как Йосики ушел, Масако позвонила Яои.
— Ямамото, — произнес усталый голос, похожий и одновременно непохожий на голос Яои.
— Меня зовут Катори. Я могу поговорить с Яои?
— Боюсь, нет. Она сейчас спит. Вы не могли бы сказать, по какому поводу звоните? Я передам ей.
— Мы вместе работаем на фабрике. Я прочитала в газете о том, что случилось, и хотела узнать, как она себя чувствует.
— Спасибо за внимание. Разумеется, она в шоке. Не встает со вчерашнего вечера.
Женщина говорила так, словно повторяла заученное, — наверное, отвечала на звонки с самого утра: родственники, коллеги Кэндзи, подруги Яои, соседи и, разумеется, репортеры. Масако слышала то же, что и все остальные, как будто попала на автоответчик.
— Вы ее мать?
— Да, — коротко ответила женщина, не желая, по-видимому, выдавать незнакомым людям даже малейшую информацию.
— Вам, должно быть, очень нелегко. Мы все думаем о вас, — сказала Масако, спеша закончить разговор.
Что ж, по крайней мере, Яои будет знать. Этого вполне достаточно. Было бы странно, если бы она вообще не позвонила. Теперь остается лишь позаботиться о том, чтобы все остальное не вышло на свет.
Едва Масако положила трубку, как сверху спустился Нобуки. Не сказав матери ни слова, он торопливо позавтракал и ушел. Куда? На работу? Гулять? Она не знала. Оставшись одна, Масако включила телевизор и просмотрела несколько выпусков новостей. Везде рассказывали одно и то же, так что новых открытий, по-видимому, полиция еще не сделала.