Лейтенант вышел из землянки и направился на командный пункт. Хлопали на стоянке самолетные чехлы. Порывистый ветер бросал в лицо горсти снега, волнами гнал по взлетному полю вихристую поземку. Вдали, за мутноватым горизонтом, виднелись очертания большого города. В декабре положение Ленинграда еще больше ухудшилось: голод и холод косили население. Только за один этот месяц на Пискаревском кладбище было похоронено 53 тысячи человек.
- О чем задумались, лейтенант? - спросил встретившийся капитан Ильин.
- Да так, о разном, - Голубев не любил посвящать товарищей в дела семейные.
- А все-таки? - настаивал капитан.
Поняв, что отшутиться не удастся, да и скрывать причину грусти вроде бы ни к чему, Василий признался:
- Размышляю, как бы разыскать жену. Если не уехала и жива, то где-то в городе.
- Что ж тут голову ломать. Пока не летаем, идите в штаб за увольнительной, в столовую - за продуктами и отправляйтесь.
- Спасибо, товарищ капитан! - выпалил повеселевшим голосом летчик, еще не до конца поверив в возможность предстоящей встречи с Сашей.
- Отправляйтесь, не теряйте времени, - подтвердил капитан. - Полетов пока не будет. Видите, какая погода?
Оформил документы и получил паек Голубев быстро. И вот уже шагает по Ленинграду. Вид хорошо знакомого города сразу поразил: улицы засыпаны снегом, застыли в сугробах троллейбусы и трамваи, не работают магазины. Только много узких пешеходных тропинок петляет на многолюдных прежде, ныне пустынных широких проспектах. По ним медленно и с трудом передвигаются редкие прохожие. Кругом - разрушения. В стенах обгоревших, закопченных зданий - огромные дыры от снарядов.
Летчик обратил внимание, что бреши в фасадах больших домов заделаны фанерой. На ней художники дорисовывают уничтоженные детали дома: карнизы, окна, трубы. Такие здания тоже воевали: издали они казались невредимыми и путали все карты фашистским наблюдателям-корректировщикам.
Школу, где жила раньше Саша, Василий разыскал без труда. Входная дверь была не заперта, и, шагнув через порог, лейтенант оказался в полутемном коридоре. Вошел в ближайшую комнату. Сквозь тусклый свет коптилки различил людей в зимней одежде, сидящих вокруг железной печки. Ворвавшийся морозный воздух качнул маленькое пламя, и на стенах запрыгали длинные тени. Стол, четыре кровати и стулья - вся обстановка просторной комнаты. В двух окнах вместо стекол вставлена фанера.
- Здравствуйте, - негромко произнес Голубев. Сердце забилось учащенно. Люди медленно, будто нехотя, повернулись к двери. Он узнавал и не узнавал жену. Она смотрела на него ничего не выражавшими глазами. Потом с трудом поднялась, приблизилась к нему и потрогала за рукав.