Луиза. — Прямо Гамлет, принц поддатский.
Актер. — Ты ни черта в этом не смыслишь! Скорее уж король Лир. В общем, все мои надежды разлетелись в пух и прах. Я обманут и обесчещен еще до свадьбы, причем, как я понимаю, не один раз.
Луиза. — Какой бред.
Актер. — «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?»
Луиза. — Я всегда молюсь, утром, днем и вечером, три раза в день, перед едой! Я почти уже святая, блин!
Актер. — Я уже чувствую, как у меня растут рожки. Растут и вьются. Все. Пока уходить от народной жизни. Продам «Фольксваген», куплю «Бентли». Заведу любовницу с двумя, нет с тремя высшими образованиями! Гуманитарным, экономическим и юридическим. Чтоб уж на все случаи жизни. А эта что кончала? Кулинарный техникум?
Луиза. — Это неправда!
Актер. — А что?!
Луиза. — Курсы кройки и шитья!
Актер. — Это бодрит! А вообще, черт с ними, с бабами. Все они суки и эгоистки. Заботятся только о себе. Снова буду дружить с молодыми, талантливыми ребятами. Тут у нас в театре начал служить один симпатичный актер-стажер…
Луиза. — Стой! Вернись! Не уходи в себя!
Актер. — Ах, зачем и к кому мне теперь возвращаться?
Луиза. — Ко мне! Ко мне, мой Мухтар!
Актер. — Ты мне изменила… все кончено.
Луиза. — Нет, я верна тебе! И я сейчас это докажу.
Актер. — Докажешь? Здесь, рядом с любовником, которого ты сама сюда затащила?
Луиза. — Он сам пришел! Он не поп, это маскировка. Он журналист! Репортер! Папарацци!
Актер. — Что? Что ты сказала?
Луиза. — Что слышал! (Подбегает к отцу Филарету, роется в его карманах, достает оттуда фотоаппарат и журналистское удостоверение и предъявляет улики Актеру.) Вот, смотри!
Актер (читает). — «Удостоверение члена союза журналистов России Филимона…» Боже! Печать дьявола! «Каинова печать — наша пресса».
Луиза. — Вот-вот!
Актер. — «У бедной девушки на плече был цветок лилии. Она была заклеймена».
Луиза. — А я тебе о чем?
Актер. — Ничего себе девушка — сто кило… А почему он Филимон, а не Филарет?
Луиза. — Попы часто меняют имена, если не звучит. У него так себе ФИО — Филимон Блиндяев.
Актер. — Понимаю… отец Филарет — это псевдоним… Теперь дом придется святить… Нечистый проник, папарацци.
Луиза. — Этот проник, а еще двоих ты сам пригласил.
Актер. — Я пригласил? Они сами пригласились, с забора на мою голову свалились! Это ты сказала их оставить. Я хотел в землю закопать. Только ради венчания пожалел.
Луиза. — Ты у меня гуманист!
Актер. — Да, я знаю. Честное пионерское.
Луиза. — А зачем дом святить, если ты вроде атеист?
Актер. — А зачем я священника зову, если я атеист? Потому что так сейчас принято. Сейчас даже коммунисты в церковь ходят. Свечку подержать. А кому служат, богу или дьяволу — неведомо.