Актер. — Ну, не убивайтесь так, несостоявшийся батюшка-разоблачитель. Срыватель, так сказать, покровов. Все проходит. Не благодаря вашим усилиям, так само собой.
Отец Филарет. — А если не пройдет?!
Актер. — Ну значит, так и останется. Короче, бывший святой отец, разжалованный до простого грешника — вы раскаиваетесь?
Отец Филарет. — Да!!! Воистину раскаиваюсь, сын мой… бывший. Не надо было и связываться. Этот погрязший в грехе мир не спасти ни проповедями святыми, ни демонстрацией картинок премерзейших.
Макс. — Вот и еще один несостоявшийся Иисус. Не тянете, батюшка, на святого-то?
Отец Филарет. — Не тяну, сын мой. Но я хотя бы попытался.
Актер. — Минуточку, фотки, шмотки — это все мелочи, а как насчет попытки увести чужую невесту из-под венца? Да еще и с отягчающими обстоятельствами — венчать-то должны были именно вы? Да еще и, как выяснилось, не имели на это никакого права?
Отец Филарет. — В этом не раскаиваюсь! В этом виновата исключительно любовь!
Макс. — Любовь, батюшка? Я вас по привычке так называю. Вы еще, значит, способны на любовь?
Отец Филарет. — Да! К Лизке и ко всему человечеству! Хоть и не оправдало оно моих надежд. И Лизка тоже не оправдала. Стяжательство и корысть завладели ее душой. Бессилен я здесь. Так что я от нее отрекаюсь. От человечества нет, а от нее — да. Не любовь она мне более, а так, знакомая.
Актер. — Отрекаетесь? Это хорошо. Еще трижды не пропел петух, а он уже отрекся. В этом есть что-то творческое. Так что, господа собравшиеся гости, простить его, что ли?
Макс. — Ну, учитывая почти добровольное и чистосердечное признание… Пожалуй можно и отпустить грехи-то.
Рекс. — Простить и отпустить. Чего там. Амнистия.
Луиза. — Да пускай катится! Только пусть запомнит — в случае чего, там и его фото есть.
Отец Филарет. — Какие это такие фото? Ась?
Луиза. — Очень, очень откровенные!
Отец Филарет. — Откуда?!
Луиза. — Оттуда! (Указывает на фотокамеру.)
Отец Филарет. — Так это что же… вы же… меня же… в непотребном виде?!
Луиза. — Да. И все.
Отец Филарет. — Покидаю этот дом разврата! Видеть вас не хочу и вспоминать не буду! Прямо вот сейчас же и пойду.
Макс. — Постойте, батюшка! У нас же еще гвоздь программы, так сказать, финал — венчание. Вы должны принять участие в венчании!
Отец Филарет. — В каком венчании?
Луиза. — Забыл ты что ли, Филька? В моем с пупсиком! Зачем тебя звали-то?
Отец Филарет. — Так я же не того чину! Я же так и не стал образованным пастырем… Не получил диплома!
Луиза. — Кошмар. Двое пьяных репортеров и один поп-недоучка. И это моя свадьба!
Макс. — Ничего, мы вас по-своему повенчаем!