Что произошло 22 июня 1941 года? (Усовский) - страница 110
Маршал (тогда еще — генерал армии) Жуков не побоялся в августе сорок первого потребовать от Сталина эвакуации Юго-Западного фронта с западного берега Днепра и оставления Киева, за что был снят с должности начальника Генерального штаба. Знал, на что идет — но не побоялся высказать в лицо Сталину свое мнение.
ЭТИ — побоялись.
В июне, когда стало ясно, что удержать Севастополь уже не удастся, когда маршевые пополнения уже не покрывали и трети ежедневных потерь — командование флота НЕ ПЛАНИРОВАЛО ЭВАКУАЦИИ!
У них в восточных портах Азовского моря еще оставалось 214 малых кораблей и судов (транспортных, вспомогательных и боевых катеров). Весь август, когда уже был сдан Севастополь и немцы подходили к Таманскому полуострову, эти корабли прорывались под огнем в Новороссийск. 144 судна прорвалось. А ведь эти корабли могли спасти ВСЕХ оставшихся в Севастополе защитников!
Командование Черноморского флота опасалось немецкой авиации. Правильно. Немецкая авиация делала с советскими кораблями все, что хотела. Потому что ДО ВОЙНЫ адмирал Октябрьский НЕ ЗАПЛАНИРОВАЛ противовоздушную оборону кораблей в достаточном объеме. Новейшие крейсера («Молотов» и «Ворошилов» типа «Эудженио ди Савойя») имели всего по восемь 100-мм и девять 45-мм зенитных полуавтоматических (темп стрельбы — 12 выстрелов в минуту, «бофорс» калибра 40 мм выпускал за эту же минуту более 60 снарядов) орудий — жалкий мизер! Подобное количество зенитных средств не способно было создать над крейсером достаточный «зонтик» ПВО просто потому, что для уничтожения одного атакующего самолета (по опыту войны) необходимо было в среднем выпустить не менее 600 снарядов (всяких разных). Торпедоносец (или бомбардировщик), атакующий крейсер, находился в зоне действенного огня его зенитных средств не более минуты. За эту минуту вся зенитная артиллерия крейсера могла выпустить лишь 130–140 снарядов — чего было катастрофически недостаточно для уверенного поражения воздушной цели. Поэтому новейшие черноморские крейсера большую часть войны старательно избегали в ней участия, лишь изредка совершая транспортные рейсы в осажденный Севастополь.
Но у Черноморского флота до войны в строю было 88 торпедных и 96 сторожевых катеров (считая катера погранохраны) — их-то можно было использовать для эвакуации! Потеря «морского охотника» ничего не значила для судеб войны — утлое суденышко в 20–30 тонн водоизмещением при двух «сорокопятках» и двух ДШК можно было построить за считанные дни на любой верфи, строящей до войны рыбацкие шаланды. Но даже этими корабликами Октябрьский решил не рисковать — так, слегка обозначил эвакуацию.