Комиссар тоже работал сегодня без энтузиазма. Сначала в своем натопленном кабинете, а теперь вот неохотно ехал на авеню Карно. Высокий каменный дом и на этот раз показался ему лишенным всякой привлекательности. Люка по-прежнему дежурил в квартире, и Мегрэ заметил снизу, как он отодвинул занавеску и посмотрел на улицу.
Консьержка сидела за круглым столиком в своей комнате и штопала белье. В очках она казалась более старой. Здесь тоже было жарко и спокойно. Эту тишину подчеркивали мерное тиканье старинных часов и доносившийся с кухни шум газовой печки.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, — сказал Мегрэ. — Я пришел поговорить с вами еще немного.
— Это действительно убийство? — спросила консьержка, пока Мегрэ снимал пальто и усаживался напротив нее.
— На месте преступления револьвера не обнаружено, он пропал самым невероятным образом. В квартире была только служанка, и перед уходом, я уверен, она ничего не уносила. Конечно, тщательно ее не обыскивали. О чем вы думаете, мадам Карне?
— Я? Ни о чем. Об этой бедной девочке.
— Вы уверены, что утром ничего не утаили от меня?
Вопрос комиссара заставил ее покраснеть, и она низко опустила голову. Прошло какое-то время, прежде чем она осмелилась заговорить.
— А почему вас это интересует?
— Мне кажется, что вы знаете человека, поселившего Луизу Филон в этом доме. Вы сдавали ей квартиру?
— Нет, управляющий.
— Я с ним встречусь, и он, наверняка, расскажет мне больше. А сейчас я пойду на четвертый этаж, мне необходимо кое о чем расспросить…
При этих словах консьержка подняла голову и переспросила, словно ослышавшись:
— На четвертый этаж?
— Ведь именно там живет профессор Гуэн с супругой, не так ли? Насколько мне известно, они занимают целый этаж?
— Да.
Консьержка овладела собой, и комиссар продолжал:
— Мне бы хотелось узнать у них, не слышали ли они чего-нибудь вчера вечером. Ведь они были дома?
— Мадам Гуэн была дома.
— Весь день?
— Да. К ней в гости приходила сестра и пробыла до половины одиннадцатого.
— А профессор?
— Он уехал в больницу около восьми.
— А когда вернулся?
— Примерно минут пятнадцать двенадцатого. Незадолго до ухода свояченицы.
— Профессор часто уходит в больницу по вечерам?
— Довольно редко, только в особых случаях.
— Сейчас он дома?
— Нет. Он почти никогда не приезжает до обеда. И хотя в квартире имеется хорошо оборудованный кабинет, больных на дому он никогда не принимает. Кроме редких случаев.
— Я поднимусь и поговорю с его женой.
Консьержка не остановила его, когда он поднялся и направился к стулу, на котором лежало его пальто. Он уже хотел открыть дверь, как она произнесла еле слышным голосом: