— Комиссар Мегрэ из уголовной полиции, — представился он.
— Я узнала вас по фотографиям в газетах.
Она говорила очень тихо, и у Мегрэ снова возникло ощущение, что он находится в церкви. Хотя нет, не в церкви, а в школе, поскольку Антуанетта указала ему жестом на стул, стоявший у покрытого зеленым сукном стола. Антуанетта была полнее своей сестры, менее живой, цвет ее кожи напоминал восковую бледность монахинь.
— Вы пришли, полагаю, чтобы получить какие-то сведения?
— Да. Мадам Гуэн сказала, что вчера вечером вы были у нее в гостях.
— Верно. Я пришла в половине девятого, а ушла в половине двенадцатого, сразу же после прихода хорошо вам известного типа.
То, что она даже не произнесла имени профессора, казалось для нее знаком высшего отвращения, а слово «тип», которое она произнесла чуть ли не по слогам, казалось, очень ей нравилось.
— Вам часто случается проводить вечера у сестры?
— Редко, — ответила она с сожалением.
— Уточните, пожалуйста, раз в полгода, раз в год или один раз в два года?
— Пожалуй, раз в год.
— Вы договаривались о встречах заранее?
— Мне не нужно договариваться с собственной сестрой.
— Стало быть, вы направились к ней, не зная, дома ли она? У вас дома есть телефон?
— Да.
— И вы не позвонили сестре?
— Она мне позвонила.
— И попросила вас прийти?
— Не совсем. Сначала мы поговорили о разных вещах.
— Каких?
— В основном, о семейных. Она редко пишет родственникам, переписку с братьями и сестрами поддерживаю, в основном, я.
— Она сказала, что хотела бы с вами увидеться?
— Что-то в этом роде. Спросила, свободен ли у меня этот вечер.
— Во сколько это было?
— Примерно в половине седьмого. Я только что пришла домой и готовила ужин.
— Звонок вас не удивил?
— Нет. Я лишь уточнила, будет ли он дома. А что он вам сказал?
— Вы имеете в виду профессора Гуэна?
— Да.
— Я с ним еще не беседовал.
— Очевидно, потому, что вы считаете его невиновным? Знаменитый хирург, член Медицинской академии и… — она продолжала говорить так же тихо, только тон ее голоса стал более резким.
— Что произошло, когда вы пришли на авеню Карно? — прервал женщину Мегрэ.
— Я поднялась наверх, поцеловала сестру в щеку и разделась.
— В какой комнате вы беседовали?
— В маленькой, рядом с комнатой Жермен. Она называла ее будуаром. Салон в квартире слишком велик и неуютен, и почти всегда пустует.
— А чем вы занимались потом?
— То, что обычно делают сестры, особенно в нашем возрасте, если они не виделись несколько месяцев. Сидели, болтали, я рассказывала о том, что происходит в нашей семье. Говорила и о нашем племяннике Франсуа, который год назад был посвящен в сан и уехал миссионером в Северную Канаду.