— A посередине?
— A посередке — княжна Ольга. Дочка князя Ивана Шушка и жена Григория.
— Вот оно что, — удивленно протянул хозяин. — То-то боярин Василий чего-то намекал насчет судьбы Ольги… И что же, теперь им до скончания веков оставаться в такой образине?
— Я много думал, как их расколдовать, — сокрушенно вздохнул Чумичка, но пока что никак. Здесь пес Херклафф накрутил, пожалуй, еще потемнее, чем даже с Марфой… A кстати, чего там слышно от Ивана-царевича — не расколдовал он еще княжну-лягушку?
— Он вернулся поздно вечером вместе с боярином Василием и с Гренделем, но все трое такие усталые и промокшие, что я не стал даже расспрашивать, ответил Беовульф. — Однако никакой княжны с ними не было, это точно.
— Ну ладно, подождем до утра, — проворчал Чумичка. — Можно пока Горыныч у тебя на крыше побудет? Умаялся, бедняга, покамест сюда летели.
— Да на здоровье, — радушно махнул рукой Беовульф. — Ты не гляди, что все обветшало, строилось-то на века!
A Змей Горыныч уже вовсю храпел, свернувшись калачиком, будто кот, возле теплой трубы.
* * *
Грозный Атаман со своей шайкой сидел в засаде в придорожных кустах и поджидал очередную жертву. Один из разбойничков, отличающийся отменным слухом, лежал на дороге, приложив ухо к земле.
— Ну, что там? — то и дело нетерпеливо спрашивал Соловей. — Уж три дни никого не грабили, куды ж это годится?!
— Тише! — крикнул слухач. — Кажись, едет.
— Всем приготовиться! — взвизгнул Петрович. — Сейчас будем грабить и убивать. — И, спохватившись, добавил: — Токмо справедливости ради.
— A насиловать будем? — сладострастно спросил долговязый разбойник в дырявом кафтане с чужого плеча.
— Цыть! — прикрикнул Петрович. — Мы не насильники какие, а того-этого. Ради всеобщего счастья и все такое, чтобы, понимаете, все равны.
— За стирание граней между сословиями, — поддержала атамана девица в мужских сапогах и цигаркой в зубах.
— Ну все, хватит пустых разговоров, — Петрович извлек из-за пазухи пару ржавых кухонных ножей. — Всем приготовиться, а то получится опять как в прошлый раз!
— Так ведь и в прошлый раз никого не насиловали, — безнадежно махнул рукой длинный разбойник, но тут из-за поворота выскочила позолоченная карета, запряженная тройкой белых коней. Слухач едва успел соскочить с дороги.
Петрович со всей ватагой выскочили из кустов и окружили карету.
— Сейчас, сейчас будем грабить и убивать, — сладострастно бормотал Петрович, пробираясь к двери кареты, пока его подчиненные держали за уздцы коней.
— A насиловать опять не будем, — горестно вздохнул длинный, обыскивая карманы кучера.