Камарели вскочил с места, подбежал к экрану и, оглянувшись, горящими глазами посмотрел на Вайсмана. Тот с непроницаемым лицом протягивал ему радионаушники.
Камарели почти машинально одел их и тотчас услышал знакомый голос. Но… что это? Женщина говорила по-английски!
— Гурген Камарели! Приветствую вас! Что же вы совсем забыли меня?
— Не знаю, слух или зрение обманывают меня? — только и сумел произнести изумленный Камарели.
— Чему вы удивляетесь? — донесся до него голос Вайсмана. — Я научил ее нескольким английским фразам. Ну, а грузинскому уж вы учите ее сами; прошу прощения, но грузинским я не владею.
— Но как вы ее научили? Разве вы знаете ее язык?
Вайсман, не отвечая на этот вопрос, продолжал:
— Разрешите представить вам: Геда Нуавэ, директор Центральной обсерватории Марса.
— Геда Нуавэ! — повторил Камарели.
— Она уже многое знает о вас: я рассказал ей все, что знал, остальное досказывайте сами, — заметил Вайсман.
— Геда Нуавэ! — опять повторил Камарели, словно наслаждаясь звучанием загадочного имени.
— Разрешите и мне представиться вам, — и Вайсман снял очки. — Вот и исчезла маска, так тяготившая вас, — усмехнувшись, добавил он.
Перед Камарели предстал совершенно другой человек. В нем было что-то и от прежнего Вайсмана, но что-то одновременно резко изменило его лицо. Камарели вдруг понял: глаза! Да, глаза меняли его. Они сияли, горели необыкновенным огнем, они напоминали что-то очень знакомое… Словно он когда-то, где-то видел эти глазка… Камарели взглянул на Геду Нуавэ. Неужели?.. Да, да, с экрана на него смотрели такие же необычайные, странно лучистые глаза! Камарели еще раз взглянул на Вайсмана, и потом — на марсианку. Нет никаких сомнений! Вайсман пришел оттуда, откуда глядела на него Геда Нуавэ!..
Мысли стаей вспугнутых птиц закружились в голове. Надежда, радость, восторг волной захлестнули его и умчали в неведомые дали мечты. Фантазия становилась реальностью, сновидение — явью… Лицо Камарели пылало, в ушах шумел эфир — или это кровь бушует и бьется, как морской прибой?.. И вдруг опять зазвучал голос, мелодичный, грудной голос Геды. Камарели никогда в жизни не слышал такую красивую английскую речь, никогда еще не пели так мягко, звонко и нежно тяжелые английские слова.
— Вайсман ушел вместе с черными очками, — говорила Геда. — Рядом с вами Ленгор Каро, марсианский инженер, организатор первой Обрайн-экспедиции.
— Ленгор Каро! — повторил Камарели, оборачиваясь к Вайсману.
Вайсман почтительно склонил голову, как это обычно принято при первом знакомстве.
— Теперь разрешите вас оставить, — с улыбкой сказал он. — Беседуйте без меня. — Вайсман подошел к столу, выдвинул ящик, вынул из него толстую синюю тетрадь. — Вы, безусловно, хотите получить объяснение всего происходящего. Вот мой дневник, — он указал на тетрадь. — Прочтите его — и с тайны упадет последний покров.