— Наука не является самоцелью, — вспыхнула Нуавэ, — она лишь орудие жизни. Бросив же Обру на произвол судьбы, мы совершим преступление.
— Мы никого не убиваем, — ответил Гоу, — мы лишь не вмешиваемся в естественный ход космических процессов. Если Обра является носителем будущей жизни, то катастрофа не уничтожит навсегда этой возможности. Для вечности не имеет большого значения несколько миллионов лет.
— Если вы не хотите внять чувству долга, — еще более взволнованно заговорила Нуавэ, — то вспомните хоть о вашей собственной трагедии отсутствии воды. Какой неистощимый запас воды пропадет в результате катастрофы!
— Воду обнаружили и на Зере, — парировал докладчик, — да, наконец, существует еще больший, чем Обра, резервуар воды — планета Нир.[34] Я глубоко убежден, что мы в скором будущем сможем доставлять оттуда воду, которой хватит нам на долгое время.
Затем выступил я.
Пришлось доказывать, что недопустима гибель такой значительной планеты ради разрешения научных проблем. Урегулировать вопрос доставки воды также будет нелегко. Зер — малая планета. Что касается Нира, то там, правда, воды достаточно, однако транспортировка ее очень сложна. Поэтому, сказал я в заключение, я поддерживаю предложение Нуавэ: послать на Обру экспедицию, которая в зависимости от создавшихся там условий сделает все для оказания помощи на месте.
После продолжительного спора совет принял предложение Нуавэ.
Но тут встал вопрос о главе экспедиции.
Нуавэ назвала меня.
Группа противников выдвинула кандидатуру Гоу. Оба кандидата покинули зал заседания.
Я вернулся домой.
Над городом стоял чудесный вечер. С открытого балкона моей квартиры четко вырисовывалась ослепительная Обра — прошел почти год[35] после моего путешествия на Ногосу.
В голове роились тысячи мыслей. Я сидел на балконе и любовался светящейся голубым огнем Оброй.
— Каро, посылают тебя, — неожиданно услышал я радостный голос Геды.
— Решилось?
— Почти единогласно! — и моего лба коснулись бархатные струи ее волос.
— Ты должен любой ценой исполнить обещание.
— Исполню, — говорю я, а в груди между тем невидимое существо твердит: для кого, для кого зажжены эти глаза? Кто похитит это дыхание? Кто он, невидимый, неизвестный?..
— Каро, мой Каро, — шепчет Геда. — Вселенная огромна, однако я вижу дальние берега, слышу зов, возвещающий счастье…
— Исполню, — твердо повторяю я, ловя взгляд Геды. — А если мечты разобьются?
— Тогда я погибла, — еле слышно произносит Геда, роняя мне на плечо отяжелевшую голову.
Что ждет эту женщину?
Почему пытливо устремлены ее глаза на Обру? Кто связал ее сердце цепью чувств с дальней звездой?