Бахыш-киши все сидел на скамейке, неторопливо обмахиваясь шляпой, а мысли текли медленные, тягучие: «Вот и лето подошло к концу, осень настанет и тоже пройдет, а там, глядишь, и до зимы недалеко… Так и жизнь моя уходит…»
Кап…
Сверху на правое колено Бахыша-киши упала темная красная капля. Упала и тут же растеклась, впиталась в тонкую серую ткань. Это что еще за напасть? Кажется, кровь. Бахыш-киши вскочил на ноги, поглядел вверх. Шелестели зеленые листья тополя, и ничего нельзя было разглядеть сквозь их легкую завесу. Старик отошел на несколько шагов назад и принялся медленно обходить дерево. Вот оно! В зеленой листве мелькнуло что-то рыжее. Бахыш-киши даже подумал сначала, что это раненая птица села на ветку, это ее кровь капала вниз. «Бедная птица, пробормотал старик, — есть же еще на свете такие негодяи, которым ничего живого не жалко».
Однако что за птица с такой окраской вдруг появилась на Апшероне? Бахыш-киши таких не знал. И вдруг пронзительная догадка заставила старика вздрогнуть. Сердце зашлось, тело покрылось холодной испариной. До боли в глазах вглядывался он в рыжую искорку, еле тлевшую в зеленой листве. И чем дальше он глядел, тем больше становилась эта искорка, словно клочок пламени горел на ветке дерева. «Упаси боже, неужели это белка…»
Бахыш-киши быстро подошел к дереву, неуклюже поднялся на камень бордюра, отделявшего аллею от цветника, пристально поглядел вверх. Да, сомнения быть не могло — это рыжее пятнышко, этот клочок пламени на тополе — не птица, а белка, одна из трех белок, поселившихся в роще, которую охранял Бахыш-киши.
Что же случилось? Кто ранил белку, опасно ли?
Внезапно Бахыш-киши понял, что времени терять нельзя. Сколько бы крови ни потеряла белка, когда бы ее ни ранили, ее нужно сейчас же, немедленно снять с дерева, перевязать, показать врачу. Но как доберешься до зверька на высокой ветке тополя? Бахыш-киши прикидывал в уме и так и этак и, покряхтев, решил наконец, что самому ему это дело не по силам. Кто поможет? Старик огляделся: безлюдная аллея, молодая мать с коляской… Нет никого из ватаги шумных ловких ребят, отдыхавших здесь все лето. Они-то сразу помогли бы. И вновь прибывших тоже нет.
Бахыш-киши взглянул на часы. Было без двадцати двенадцать, — значит, рабочие, которые трудились неподалеку в подсобном хозяйстве, еще не ушли на обед, и старик напрямик направился туда. На ходу он глядел по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь из садовников помоложе, — тогда он попросит его снять с дерева белку. Но вокруг, как назло, никого не было, и Бахышу пришлось идти через всю территорию пансионата, лентой вытянувшегося по-над берегом.