Впрочем, электрическую цепь можно включить вручную, выборочно под конкретной колонной, пропустив над заминированным участком транспорт с мирными жителями, либо снабдить часовым механизмом, который будет включать или выключать цепь в обусловленное время. Страшная по своей эффективности и простоте штука!
Когда я ознакомил со схемой Илью Григорьевича Старинова, он застонал:
— Если бы я знал этот прием в 1941-м! Не допустил бы немцев даже до Киева!
Через недельку, копаясь в справочной литературе, я наткнулся на схему «своего» изобретения в наставлении китайского спецназа. Оказывается, они додумались до этой идеи двадцатью годами раньше.
В конце концов обратился с рапортом по команде, чтобы разрешили провести испытания некоторых приемов. Однако для этого нужно было пользоваться исключительно боевым оружием и боеприпасами, сознательно нарушая правила обращения с боевыми средствами. На подмосковном полигоне я уже дырявил днище танка ручными гранатами РКГ-3 и специальными диверсионными кумулятивными зарядами. Необходимые средства выделялись начальником КУОСа Нищевым. Петр Иванович даже приводил слушателей посмотреть результаты работы.
Итак, план испытаний подписан командиром части. Мне понадобилось 4 реактивные гранаты ПГ-7В для использования в качестве противоднищевых и противобортных мин. Наш тыловик обращается в вышестоящие структуры и получает ответ, что поскольку у нас в части нет на вооружении РПГ-7, мы не имеем права получать боеприпасы к ним. Конечно, мы можем выписать себе гранатомет, но не ранее, чем через три года, поскольку на эту пятилетку все заявки уже утверждены. Тогда появляется новая идея: давайте попросим четыре боевых выстрела в Тульской учебной десантной дивизии! Приходит ответ: оказывается они стреляют боевыми всего два раза в год! Отдав нам четыре выстрела, они два года не смогут проводить показные стрельбы. И тогда остается единственное решение:
— Отправьте меня на полгода в Афган, где я без лишних хлопот проведу все свои испытания.
Начальство соглашается:
— Поезжай и постарайся вернуться целым и невредимым.
В феврале 1986 года предоставили отпуск и я поехал в Киргизию. Отца застал в постели тяжело больным. У него давно барахлило сердце, и он, исправно выполняя предписания врачей, принимал уйму лекарств. Этим посадил печень. Мой старший брат Джакып, работающий хирургом, специалист по полостным операциям, сообщил, что отец безнадежен: у него рак. Может, протянет еще месяц. Из-за страшных болей, папе прописали баралгин. Однако организм привык к нему и обезболивающее мало помогало. Было мучительно больно за отца, за свое бессилие. Кроме того папа страдал от навязчивой мысли: сумеем ли мы достойно похоронить его, когда за душой ни гроша? И тогда я нарисовал ему проект надгробного памятника из камня в виде раскрытой книги. На одной стороне будет выбит его потрет, на другой имена всех его предков до седьмого колена. Отцу проект понравился, он даже немного повеселел. Чтобы хоть как-то морально поддержать его, я даже пытался неуклюже шутить. На прощание он поцеловал и благословил в дальнюю дорогу. Мы оба знали, что видимся в последний раз.