Мчимся к центру взрыва. Чем ближе, тем больше осколков, усеявших землю. А вблизи воронки земля черна от железа. Спрыгиваем с кузова. Почва, обычно твердая как камень, взрыхлена до такой степени, что ноги проваливаются по щиколотку. Образовалась огромная яма, глубиной около семи метров. На дне воронки — странный белый налет. Растираю этот порошок в пальцах: боже мой, мрамор! Видимо, мы нечаянно разрушили какое-то древнее сооружение. К нам подходят обалдевшие солдаты поста безопасности. Взрыв был так силен, что их лачуга покосилась, оштукатуренные и побеленные стены дома иссечены осколками. Слава Аллаху, все живы! Пока закуриваем и делимся впечатлениями, раздается глухой удар, затем второй. Афганцы непроизвольно приседают. Через несколько секунд в горном ущелье Пагмана километрах в десяти поднимаются два чудовищных по размерам пыльных гриба. Опять двойной звуковой удар и еще два гриба! До нас доходят тяжелые раскаты взрывов. Это 40-я Армия бьет вакуумными ракетами «Ураган». Четыре такие ракеты мы только что уничтожили.
Солнце уже ушло за горы. Мы заезжаем в штаб полка. Навстречу растерянный дежурный офицер. В штабе выбиты все стекла, хотя дистанция до места ликвидации боеприпасов около полутора километров! Решив, что по штабу оперативного полка моджахедами был нанесен удар какой-то сверхмощной ракетой, дежурный сообщил об этом в Кабул. Доблестная «сороковая», не раздумывая, ответила по «духам» четырьмя вакуумными.
Помимо работы в Пагманской школе спецназа, я продолжаю встречаться со старыми друзьями-афганцами 5-го управления ХАДа. По-прежнему ко мне за советами обращается диверсионный командир Васэ.
Как-то особист 180-го аушевского полка Николай пожаловался:
— Вчера в районе Баграма бандглаварь Карим опять спалил нашу колонну.
— Какой Карим, случайно не из Карабага? — поинтересовался я.
Особист кивнул:
— Мы за ним давно охотимся, но никак не можем поймать, — сокрушался он.
— Карим мой старый кореш, — ошарашил я Николая — поставишь пузырь, и я его достану!
Дело в том, что разведгруппа Бадама, с которой я работал в 1983-84 годах, почти вся была родом из этого села. Карима даже приводили на переговоры в штаб оперативного батальона. Невысокий, тщедушный, густо обросший, он вошел в комнату синий от страха. Все время держался за живот. Оказалось, что прятал за поясом пистолет. На всякий случай, я сел на диван рядом с ним. Серега «Кровавый» с Дин Мамадом расположились напротив. Пили чай, ползали по топокарте и планшету с аэрофотосъемкой, долго говорили, но разошлись каждый при своем мнении. Карима поразили карты и аэрофотоснимки. Прощаясь, он сказал: