Конечно, он был прав. И крыть здесь было нечем. Поэтому я молчал. Но опять вмешался Горохов.
— Вы говорите это с таким нажимом, как будто Шувалов несет личную ответственность за их смерть. В том, что он не сообщил нам про Решко, он, конечно, виноват. И должен за это строго ответить. Но все остальное для него такая же неожиданность, как и для нас.
— Что вы предлагаете? — спросил генерал Мальцев.
— Еще раз проверить все связи погибшего Решко. Пройтись по Бессонову, подняв его личное дело. Отправить запрос насчет Баркова в ФСБ.
— Уже был один, — мрачно напомнил Панкратов.
— Значит, нужен еще один, — настаивал Горохов. — Нам нужно все проверить еще по одному разу. Люди, придумавшие такое масштабное дело, не успокоятся.
Один раз сорвалось, значит, они придумают нечто другое. И я думаю, что задача была не в том, чтобы скомпрометировать меня или Липатова. Задача стояла гораздо серьезнее.
— Ладно-ладно, — отмахнулся Панкратов, — ты только политику сюда не приплетай. Обычное уголовное дело. И в наших рядах бывают паршивые овцы.
— Да нет, — покачал головой Горохов, — я думаю, что у нас уже не единичные овцы. На наших полях бредут уже целые стада паршивых овец, а мы делаем вид, что ничего не замечаем.
— Что ты хочешь сказать? — разозлился Панкратов.
— Решко не мог быть организатором такой акции. И Барков не мог. Нужно искать более крупную рыбу.
Поняв, что разговор может зайти далеко, Мальцев решил вмешаться.
— Мы все проверим еще раз, — строго сказал он, — в любом случае выводы Мотина заслуживают корректировки. А вы, Шувалов, можете уже считать себя уволенным из органов МВД. Нам такие люди не нужны. Это я вам обещаю.
Разговор закончился. Нам разрешили уйти, и я вышел из кабинета с таким настроением, что хоть сейчас готов был вешаться. Следом за нами вышли все остальные. Когда подошел Горохов, мы уже стояли в конце коридора и курили.
Полковник тронул меня за плечо и тихо позвал:
— Никита!
Я обернулся. Он меня никогда так не называл.
— Вообще-то я ваш должник. И твой в первую очередь, — негромко сказал Горохов, — поэтому ты пока в меланхолию не впадай. Мы за тебя еще поборемся. А про Решко ты напрасно молчал. Нужно было сказать хотя бы мне.
Конечно, он был прав. Мы поступили глупо. Хорошо еще, что вместе с Решко не убрали и кого-то из наших ребят.
— Через два дня у вас свидание со Счастливчиком, — по-прежнему тихо напомнил Горохов, — не забудьте, ребята.
С этими словами он отошел от нас.
— Мировой мужик, — сказал Маслаков.
— Ага, — подтвердил Хонинов.
Откуда нам было знать, что в это самое время один из сидевших с нами в комнате офицеров уже звонил какому-то Виталию Николаевичу.