— Когда мы наконец приедем? — зло спросил он проходившего мимо проводника.
— Не волнуйтесь, — успокоил его проводник, — минут через тридцать будем в Воронеже.
— Через тридцать? — не скрывая возмущения, переспросил Гельван, еще раз глянув на часы. До назначенного времени оставалось около пяти минут. Ну и черт с ними! Он позвонит прямо из поезда, а потом выбросит аппарат в окно. Это единственный выход.
Ровно в двенадцать часов Гельван заперся в своем купе, достал мобильник, купленный в Волгограде, включил его, набрал знакомый номер. Ему долго не отвечали, и он нервно поглядывал на часы, понимая, что каждая секунда ожидания не в его пользу.
Операторы ФСБ пытались вычислить, откуда идет звонок. Их совершенная аппаратура начала подавать сигналы из района Воронежа. Было полное ощущение, что аппарат на большой скорости движется в сторону города. Очевидно, его владелец находился в автомобиле.
Наконец Гельвану ответили:
— Мы вас слушаем.
Карл включил портативный диктофон, который заранее положил рядом с аппаратом. Его характерный латышский акцент не должен раздаваться в телефонной трубке.
— Хотим вас предупредить, что игра затянулась, — сообщил голос одного из сотрудников Дзевоньского, записанный на пленку. — Мы не собираемся торговаться. Через три дня вы выплатите в Таллине всю оставшуюся сумму и получите фотографии живого журналиста со свежими газетами в руках. Разговаривать с вами он не будет. Как только деньги будут выплачены, мы его освободим. В момент выплаты денег мы вам сообщим, где его можно будет забрать через несколько часов.
— Может, вы оставите какой-нибудь контактный номер?
Гельван снова приложил диктофон к аппарату.
— И передайте наши условия перемирия по вашему каналу. Мы будем ждать.
Затем он сразу отключился, не слушая, что говорят на другом конце. Его задача была передать информацию и сразу отключиться. Карл достал из аппарата сим-карту, смял ее и выбросил в окно. Затем разбил аппарат и тоже выбросил в окно. Операторы ФСБ уже вычислили точное место, где находился обладатель этого мобильного телефона. Теперь они точно знали, что звонивший говорил не из машины, а из поезда, подъезжающего к Воронежу.
— Передайте в Воронеж, чтобы на вокзале начали проверку паспортов, — приказал Машков. — И пусть обратят внимание на людей, говорящих с польским акцентом.
— Он говорил чисто по-русски, — напомнил Богемский.
— Это была заранее заготовленная запись, — устало пояснил Машков. — Он никогда не отвечает на наши вопросы, не вступает в диалог. Действует как машина, передающая только их предложения. Запись делается заранее, я в этом убежден.