Даже после беглого сравнения этих кампаний можно было сделать вывод, что заказчиками в обоих случаях были одни и те же лица. Одни и те же журналисты публиковали статьи в одних и тех же изданиях. Дронго ввел поиск слова «президент». В первом случае, во время рекламы спектакля, это слово не упоминалось ни разу. Он ввел слово «власть» и обратил внимание, что дважды журналисты советовали властям посетить этот спектакль, чтобы поддержать театры, состоящие на государственных дотациях.
Затем Дронго ввел слово «президент» еще раз, чтобы найти его во второй рекламной кампании, посвященной добродетелям исчезнувшего журналиста. Но оно нигде не упоминалось за исключением статьи Лиховцевой. Тогда он распечатал и прочел еще несколько последних статей об Абрамове. Кроме слезливых упоминаний о семье журналиста и его несомненных профессиональных достоинствах, в одной из последних публикаций тот же Горбунков вспоминал о том, как в Ираке была похищена итальянская журналистка. Когда ее освобождали, был случайно убит итальянский офицер, заслонивший собой заложницу от выстрелов американских солдат. Труп погибшего и спасенную журналистку в аэропорту встречал сам премьер-министр Италии Сильвио Берлускони.
Прочитав эти строки, Дронго устало откинулся на спинку кресла. Нужно знать государственное устройство европейских стран, чтобы понять разницу. В России главой государства, имеющим реальную власть, является президент. Во Франции — некий симбиоз смешанного правления, при котором президент имеет определяющую власть. А в Италии реальный глава — это премьер-министр, даже при наличии президента, выполняющего в основном представительские функции, как и в Германии. Поэтому последнюю статью Горбункова можно было рассматривать несколько иначе, поменяв слово «премьер-министр» на слово «президент». Похоже, кто-то неизвестный, но достаточно умный очень последовательно и тонко пытался внушить всем, что поисками пропавшего журналиста должен заниматься непосредственно глава государства. Интересно, зачем? И кому нужна такая кампания?
Пять или шесть раз Дронго приносили в кабинет чай, а он продолжал работать. Джил, понимая, что он занят, больше его не беспокоила. Вечером, когда на часах было уже около десяти, он наконец поднялся из-за стола и отправился есть, хотя чуть позже не смог бы вспомнить, что именно съел. Вернувшись к компьютеру, Дронго снова принялся проверять свою версию. Спать он лег только утром. А на следующий день вновь сел за стол, понимая, насколько невероятной может выглядеть его версия. Но к вечеру этого дня он был убежден в своей правоте.