— Кочевникам никогда не победить в войне с Хайром, — задумчиво возразил Эртхиа.
— Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы победить.
Эртхиа, вздохнув, согласился.
— Но тогда я уже не смогу вернуться в Хайр…
— Разве ты не знал, что уезжаешь навсегда? И что ты забыл в Хайре?
— Брата…
— Только одного? — рассмеялся старик. Эртхиа смутился. Старик шепнул ему на ухо: — Вы еще увидетесь. Все, что ты оставил в Хайре, будет с тобой в свое время.
— Но воевать против отца?! — Эртхиа решительно потряс головой.
— У тебя нет выбора. Сегодня получишь известие из Хайра и сам поймешь.
Эртхиа вздохнул, но не стал больше спрашивать. Они помолчали вместе. Потом старик сказал:
— Наберись мужества и терпения. Судьба тебя еще не любит. Но завоюй ее, как женщину.
Когда Эртхиа вернулся на место, старик поднял голову и громко сказал:
— С востока приближается всадник. Вы уже можете видеть его.
Все посмотрели в ту сторону. Действительно, одинокий всадник торопился к стану.
— Пошли, вождь, кого-нибудь ему навстречу. Этот человек так давно покинул родную юрту, что не помнит языка своих родителей. Но ты, вождь, найдешь знак на его груди.
Старик поднялся легко, как юноша, и, скатав свой коврик, сунул его под мышку.
— Теперь я ухожу, люди. Мне осталось сказать вам только одно. Джуэр!
Вождь подался вперед.
— Ты согласен с тем, что я сказал сегодня?
Джуэр, нахмурившись, твердо ответил:
— Да.
Старик поднял руку.
— Тогда, люди, вот вам знамение. Тот, кого вернувшийся с чужбины узнает и первым назовет по имени, пусть станет военным вождем Девяти племен. Слушайтесь его в делах войны — и обретете мир и дом в степях Аттана. Если же поступите по-другому, новых предсказаний не будет. Мне уже некому будет предсказывать.
С этими словами старик пошел прочь — и люди расступались, давая ему дорогу. Проходя мимо Ханнар, старик поднял на нее глаза, и Ханнар обдало жаром, а потом ледяной озноб пробежал между лопаток. Как будто старик одним взглядом вытащил наружу все ее замыслы и показал ей. Острый стыд пронзил ее душу и ужас от того непоправимого, чем увенчаются ее труды. Ханнар зажмурилась.
Когда она открыла глаза, старик уже шагал между юрт в степь. Никто не смотрел ему вслед: он не любил этого. Только один мальчишка лет двенадцати, забывшись, пялился на уходящего — и получил оглушительную затрещину. Пожилой воин, отвесивший ее, сам вздрогнул, вспомнив, как ему досталось от деда при тех же обстоятельствах много-много лет назад.
Раздался властный голос Джуэра, и двое воинов сорвались с места. Спустя минуту они уже гнали коней во весь опор навстречу приближавшемуся всаднику.