Эртхиа с удовольствием взвесил на руке тугую дугу, погладил костяные накладки, пропустил между пальцев твердую, будто стальную, тетиву.
— Луки у вас хороши, — покивал Эртхиа со сдержанной улыбкой. — Но стрелы легкие. Знаю, вы мажете наконечники ядом гадюки. Для охоты хорошо. Достаточно царапины, и добыча от вас не уйдет. Но против воинов в кольчугах и шлемах эти стрелы не годятся. Чтобы пробить кольчугу, нужна тяжелая стрела. Вот такая.
Эртхиа молниеносно выхватил из колчана длинную стрелу со стальным наконечником и, наложив на лук, послал высоко в небо. Стрела шмелем загудела, пробивая воздух.
Эртхиа послал коня вперед, махнув рукой, чтобы удо следовали за ним. Там, где стрела вонзилась в землю, он остановил коня. Все могли видеть, что стрела вошла в тугой грунт почти до оперения. Эртхиа с усилием выдернул ее, покачал над головой.
— Такой стрелой, если враг не дальше десяти лошадиных корпусов, можно пробить и кольчугу, и чешуйчатые латы. Хороши у вас луки.
Возвращая лук владельцу, Эртхиа громко спросил:
— Вы, охотники, управляетесь с луком ловко — но зачем носите его через плечо? Мой лук я достану быстрее! — и легко выдвинул свой лук из налучи, висевшей поверх джида. — Слева налуч, справа — колчан.
Отпустив лук, он вставил стрелу обратно в колчан и взялся за меч.
— Хайрский меч тяжел. Пробьет любую броню. Но если рубит воздух — всадник может выпасть из седла, не удержав его тяжести. Ваши сабли легки и упруги. Оставайтесь при них.
Эртхиа перевел дух и оглянулся на Ханнар. Она с готовностью кивнула: не устала, продолжай. Эртхиа прикрыл глаза, нахмурившись.
— Первое время мы будем избегать ближнего боя. Без доспехов нам не устоять против мечей Хайра. Нас будут крошить, как повар — начинку для пирога. Лук и джериды будут нашим главным оружием. То, чего нам не хватает, мы захватим у противника. И тогда придет время встретиться с ним лицом к лицу.
Так говорил царь Эртхабадр ан-Кири своим сыновьям, сидя на троне в своем дворце в Аз-Захре, в пыльные, угрюмые дни глубокой осени.
— Кочевники идут по Аттану, будто нет в нем моих войск и наместников. Они заняли уже земли по обе стороны Тирлина почти до самой столицы. Что перевернулось на этой стороне мира? Стада теснят мое войско и распространяются вширь от колодца до колодца.
Царь пожевал губами и кивнул вбок. До того никем из сыновей не замеченный, от стены отделился ашананшеди, откинул за плечи плащ, встал, маленький, совсем безопасный с виду, чуть в стороне. Отчего некоторые люди не могут смотреть на маленького паука? Странное оцепенение сковывает члены, смесь ужаса и отвращения, но и отвращение это сродни ужасу, потому что отвратительно человеку все, что причиняет смерть, если только не сделано человеческой рукой.