— Я и не спрашиваю тебя об этом! — сердито заметил царь. — Расскажи о лекарстве — и о невольнике.
— Повинуюсь, мой царь! — воскликнул лекарь. — Я сказал, что редко человеку открывается путь в долину. Но еще реже появляются в мире вещи, принадлежащие Храму. Я впервые видел нечто, исходящее из долины Аиберджит, когда твой невольник принес эту коробочку. Я сказал, что порошок, содержащийся в ней, бесценен, и это истинная правда. Это лекарство исцелит любую болезнь и любую рану. Но знай, мой повелитель, что оно имеет силу лишь в руках того, кому оно дано Судьбой. Никто, кроме этого невольника, не мог исцелить тебя, ибо такова воля Судьбы.
— Где же он взял лекарство? — ревниво недоумевал царь.
— Если позволишь, я скажу, что невольник мог получить его только из рук верховного жреца, а где и когда, это мне неведомо. Спроси невольника, и, если позволено, он ответит тебе, а если нет — жги его огнем, он не сможет сказать. Власть жрецов Храма так велика, что людям не объять ее мыслью. Но и они — лишь начальники над слугами и сами слуги.
— Я понял то, что ты сказал, — прервал известного красноречием лекаря царь. — Теперь иди. Мне надо все это обдумать. Да не забудь зайти к хранителю сокровищницы. И держи открытыми ворота твоего дома, чтобы моим посланным не стучаться в них. Я не отнимаю своих даров. Иди.
Низко склонившись и пятясь, лекарь покинул опочивальню. Царь повертел в пальцах коробочку. Она не открывалась. Акамие под покрывалом не шевелился и, казалось, не дышал.
Царь резко сдернул одеяло с его головы. Акамие лежал вытянувшись, с закрытыми глазами, будто уже мертвый.
— Ты тоже — доверенный слуга? — строго спросил царь.
— Нет! — встрепенулся Акамие. — Разве царь не знает, что я никогда не был в долине Аиберджит? Я только слышал легенду. Если царь помнит, мне было дозволено посещать уроки царевича Эртхиа…
— Я не об этом тебя спрашиваю, — перебил царь торопливые оправдания Акамие. — Где ты взял лекарство?
Акамие вздохнул и снова закрыл глаза. Царь тряхнул его за плечо.
— Говори же, сегодня я прощу тебе все… — царь досадливо рыкнул, обронив небывалое обещание.
Акамие прижался головой к его плечу.
— Мой господин спрашивал, почему на мне одежда всадника…
Сразу Акамие понял, что о старике говорить не дозволено. Но он попытался объяснить хоть что-то, лишь бы не потерять едва обретенное доверие и милость царя.
— Мне было обещано… что я найду лекарство для тебя… если стану искать. Ты позвал меня и сказал, что любишь — я готов был умереть за тебя. Вот я и кинулся искать… и нашел… Это все! — взмолился Акамие. — Больше я ничего не могу тебе сказать.