— Залезай быстро, — решительно сказал старший.
Тот, кому было сказано, сунулся в распахнувшийся ход:
— Ой, на сиденье портфель лежит.
Он сел, принимая трофей к себе на колени. Старший, пугливо озираясь, хлопнул дверцей, обежал машину и занял место водителя. В салоне противно веяло резиной. Был полумрак. Опытный палец пошарил по стене, и стал свет.
Внутри оказалось красиво, уютно, современно. Обивка, подголовники, ремни, микроколонки. Цветные картинки, болтающиеся на присосках фигурки, телефонный справочник, стопка аудиокассет. На заднем сиденье валялись подушка, одеяло, разнообразная одежда.
— Посмотри у него в бардачке, — попросил старший, по-хозяйски взял портфель из рук компаньона и запустил в кожаный зев все передние конечности одновременно.
— Раскомандовался, — буркнули ему в ответ.
В портфеле было сплошь необходимое для существования мужчины. Тапочки, аптечка и смена белья в полиэтиленовом пакете. Деньги, Агата Кристи и презервативы. Масса других предметов, не имеющих никакого отношения к преступной деятельности хозяина. И только поверх всего лежало что-то явно инородное, выпадающее из ансамбля, — что-то, наспех завернутое в газету.
— Ну, как у тебя? — поинтересовался старший, вынимая это «что-то».
— У меня? Грязные тряпки нашел. Стекла он ими протирает, что ли? Стеклоочистители… Еще бумажки с печатями.
Бумажки были документами на машину. Водительское удостоверение оформлено на Сидина Тимура Германовича, причем, с фотографией именно того, стукнутого по голове. Старший глянул и удовлетворенно кивнул:
— Значит, не наврал. Дежурный по институту, надо же.
Потом опустил портфель в ноги, чтобы не мешался. Принялся разворачивать газетный сверток.
— Слушай, Игорь, может вы зря убегали? — внезапно спросил младший. — Может, вы все неправильно поняли?
Старший поднял взгляд, полный безумных надежд:
— Почему?
— А вдруг дежурный честно хотел поймать тех, которые ему труп подбросили? Вдруг он на тебя с Жанной подумал, что это вы убийцы?
— Зачем тогда труп вывезли?
— Так ведь нельзя им было милицию звать! Сам же говорил — какие-то темные дела в институте делаются.
Молодой мужчина закрыл глаза и стал неподвижен. Кануло несколько мгновений весны. Когда он разжал веки, в глазах не осталось ничего, кроме тоски.
— Нет, Александр, не проходит вариант. Я же сам из шкафа слышал, своими ушами… Короче, не отвлекай, прошу тебя…
Из газеты выпали три красных удостоверения с вытесненными золотом гербами. И еще — безликая записная книжка.
— Это он, — севшим голосом сказал старший, раскрыв корочки одну за другой. — Его убили у проректора в кабинете.