- Что прежде надо? - спросил Крайнев, играя желваками. - Хлеб или патроны?
- Патроны! - в один голос сказали Саломатин с Ильиным.
- Сразу не обещаю, - сказал Крайнев. - Что бог раньше пошлет. Немецкая форма имеется?
- Конечно! - улыбнулся Саломатин. - Все как положено: шинели, каски, нагрудные бляхи... Даже мотоцикл. Правда, без бензина.
- Кто говорит по-немецки, кроме тебя?
- Никто, - покачал головой Саломатин.
- Будешь мотоцикл толкать? Не погнушаешься, полковник?
- За патроны я хоть паровоз! - Саломатин встал.
- Опасно, товарищ полковник! - встрял Ильин. - Ваши портреты на всех столбах. Сто тысяч марок за голову.
- Сэкономим немцам! - усмехнулся Саломатин. - Сами придем. Эх, Савва! Вспомним молодость?!.
Несколько минут спустя Саломатин, прижимая к груди маленький сверток, спустился в землянку, замаскированную кустом боярышника. У входа его встретила маленькая, худенькая женщина в военной форме.
- Спит! - шепнула, прижимая палец к губам. - Еле укачала. Голодная.
- Вот! - сказал Саломатин, разворачивая сверток. - Поешь!
- Колбаса? - изумилась женщина. - Откуда?
- Хороший человек принес.
- Поужинаем?
- Ешь сама. Я сыт.
- Обманываешь?
- Вот! - Саломатин дохнул на жену. - Чувствуешь?
- Водкой пахнет, - согласилась женщина. - Пить пил, но ел ли?
- Варенька, жизнью своею клянусь, ел! Так нажрался, что брюхо трещит. У Ильина сидели. Он, я и гость. Ешь! Тебе дочку кормить надо.
- Что за гость? - спросила Варя, нарезая на дощечке колбасу. - Да еще с такими дарами?
- Брагин.
- Тот самый? - замерла с ножом Варя.
- Именно! - Саломатин подхватил жену и закружил по землянке. - Отыскал нас, пришел... Ох, и заживем мы сейчас!
Варя засмеялась, но тут же испуганно прижала палец к губам. Саломатин осторожно опустил ее на земляной пол и все время, пока жена ела, не спускал с нее счастливого взгляда...
Молодой полицейский встрепенулся и вытянулся у бруствера из мешков с песком.
- Кто там, Романчук? - спросил старший поста, мордатый полицейский в засаленной шинели.
- Немцы, кажись.
Мордатый подошел и встал рядом. Из-за недалекого поворота появилась странная процессия. Двое немцев в длинных шинелях, упираясь сапогами в раскисшую грунтовку, катили мотоцикл с коляской.
- Заглохли! - сказал мордатый. - Эк, угораздило! Давно толкают. Мотоцикл трещит - за версту слышно, а было тихо.
- Я окликну! - сказал Романчук и, не дожидаясь позволения, закричал: - Стой! Кто идет!
Немцы не обратили на окрик ровно никакого внимания. Как упирались сапогами в грунтовку, так и продолжили.
- Дурак ты, Романчук! - снисходительно сказал мордатый. - Чего разорался? На кого? Счас подойдут да как врежут прикладом!