– Они же не могут рассмотреть каждого прохожего, – несмело заблеял второй.
– Зато они могут рассмотреть каждую смазливую девку, ковыляющую мимо! – рявкнул Родриго.
Пять секунд тишины в гостиничном номере, в котором обычно останавливаются президенты и голливудские звезды, тянулись с не меньшим напряжением, чем пять секунд обратного отчета перед запуском баллистической ракеты.
– Мимо тебя он, может, и пройдет, баран, – синьор Клементес ткнул пальцем наугад, его указующий перст попал на долговязого парня, чем-то смахивающего на Квентина Тарантино. – И мимо тебя, – Родриго показал на типичного байкера, толстого и бородатого. – И мимо тебя, лопоухий. Но только в том случае, если вы будете прятаться по барам. – Секретарь Лопеса зловеще усмехнулся. – Представьте на миг, мои маленькие тупоголовые амиго, такую ситауцию. Мне вдруг становится известно, что наш русский друг ошивался на Бродвее и ушел оттуда, никем не узнанный. Кто у нас отвечает за сбыт на Бродвее?
– Я, – раздвинув передние ряды, вперед выдвинулся маленький человечек, похожий на Вуди Аллена.
– Вот ты, мучачо[37], и представь сейчас, – навис над ним Родриго, – что я сделаю с тобой лично и с твоими дебильными торговцами, если русский прогуляется по Бродвею, и мы об этом узнаем не от тебя.
– А если он изменит внешность до полной неузнаваемости? – глядя снизу вверх, заморыш храбро поправил на переносице большие квадратные очки.
– А копы из отдела по борьбе с наркотиками никогда не меняли внешность, да?! – Клементес занес руку, словно собираясь прихлопнуть эту очкастую вошь. – Если б вы не узнавали копов, даже когда те наряжаются клоунами и китайцами, вы бы сейчас не здесь пыль глотали, а за решеткой Шоушанка.
– Так то копы! – загудели все наркодилеры. – Копов мы всегда отличим от нормальных людей.
– Хватит болтать! – Родриго саданул ладонью по столику, из перевернувшейся вазы посыпались на ковер апельсины. – Всех гнать на улицы, самим с улиц ни шагу! Никто не будет спать, пока я не скажу вам «довольно». Пока я не скажу вам «свободны, отбой, топайте домой, грязные, вонючие и тупые бараны»...
* * *
Тонго от-Уполу собрался поднять руку с зажатой в ладони салфеткой и, если бы через десять секунд возле столика не появился охранник, Тонго бы ушел из ресторана. А еще бы он подал на это заведение в суд. И сборище прохвостов под вывеской «Золото команчей», нашедших пристанище в Линкольновском центре искусств, заплатило бы сполна. Пункт первый – за унижение самоанского народа в лице его представителя в ООН; пункт второй – за опасность, которой подвергался представитель Западного Самоа; третий пункт обвинения – за пренебрежение в целом к ООН, в котором Западное Самоа ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЕТ весь этот месяц, то есть выполняет почетную и ответственную миссию.