Сергей решил воспользоваться избитым советским приемом, применявшимся против вахтерш: скорчить рожу позначительнее и переть как ни в чем не бывало, будто имеешь на то полное право.
Дорогу ему перекрыли и свои, и бельгийцы.
– Куда прешь? – как партизанское бревно на лесной дороге, встала на пути рука соотечественика.
– Извините, ваш пропуск пожалуйста, – попросили бельгийцы, закрывая доступ за дверь телами.
Пепел внутренне тяжко вздохнул и приготовился нести пургу.
– Пепел! – вдруг закричал один из отечественных бугаев. – Пепел, он!
Сергей подобрался, отступил на шаг, выстраивая дистанцию, достаточную для маневра.
– Гляди, Сема, точно Пепел! – продолжал надрываться охранник. И вроде как радовался. – Я на него стошку баксов поставил. А ты, Сема?
– Одну тысячу четыреста двадцать рублей, – без выражения произнес Сема.
– Про Пепла в охране только и базарят. Чего там чемпионат! С ним все ясно, наши в пролете. Я на нашу сборную так вообще ни хрена не ставил. А ты, Сема?
– Ни рубля, – отозвался Сема.
– Слушай, Пепел, покажи какую-нибудь бумажку, чтоб отлепились эти черти, – и охранник ткнул пальцем в сторону бельгийцев, от чего старательно отучают преподаватели изящных манер.
Сергей, не долго думая, достал краснокожий паспорт, выданный ему давным-давно советскими мусорами в торжественной обстановке.
– Во, отлично, – первый охранник насуплено полистал документ, мельком по достоинству оценил вложенную между страниц картинку: миниатюру работы дряхлого, но сластолюбивого византийца. – Посмотри, Сема.
Сема тоже заглянул в паспорт. После чего первый охранник неожиданно отдал Пеплу честь. И тайно от бельгийцев подмигнул:
– Скажем чертям, что ты полковник ФСБ.
В этот момент сразу у обоих бельгийцев на поясах запиликали рации.
– Проходи шустрее на всякий пожарный, – первый охранник, отодвинув плечом бельгийца, открыл дверь. – Давай, Пепелыч, борись там!
– Постараюсь, братцы, что ваши денежки не гикнулись, – сказал им Сергей.
– Это наш человек. Из службы внутренней безопасности, – донеслось из-за закрытой двери на плохом английском. – Полковник Пожарский.
– Но он же не показал пропуск. Не положено без пропуска, – на хорошем английском скулили бельгийцы.
Никто ему не мешал, все ушли на футбольный фронт. Понятно, что дверь раздевалки с табличкой «Russia» и с гербом СССР, нашаренным отставшими от ситуации япошками в пыльных запасниках, была на запоре, но это был не запор. Пепел открыл его заколкой чешского значка «Jsem velmi unaven».
Раздевалка пропахла сигаретами. Понятно. В перерыве между таймами по ней бродил, дымя одну за другой, призывал поднажать, вашу мать, постоять за честь России, мать вашу, тренер Романцев. На стене висела доска для стратегических занятий в виде футбольного поля. Ворота, подписанные мелом «Бель», напористо осаждали красные фишки. Белые фишки трусливо жались к своей штрафной площадке, но никаких шансов спастись у них не было.