Потом мы снимались еще в травах на берегу реки Сестры. Ну, это было комариное царство. Ну, представь себе, что эта вот команда, распаренная велосипедным пробегом, проехавшая десяток километров, достаточно уже потная, раздевается. И комары налетают отовсюду на этот чудный благоухающий коллектив…
Была книга, сделанная на такой, как я называю, «селедочной» газетной бумаге с очень плохо различимыми черно-белыми фотографиями, где Витя стоит в одиночестве на стене, и рядом, на соседней полосе – Боб с велосипедом в цветущем иван-чае. Тот кадр, о котором я говорил, который никогда больше нигде не воспроизводился. Тоже черно-белый… Была выставка у меня в Манеже в 1995 году персональная – там эта картинка с Цоем была. Впоследствии она попала в «Эвардз галлери», Вашингтон.
FUZZ № 7-8/2002
Фильмы Рашида Нугманова стали классикой жанра еще до появления на экранах фильмов о рок-музыкантах и популярных роликов. Самобытная манера лирика-импровизатора позволила режиссеру не только уйти от стандартных стилистических решений, но и указать предполагаемым последователям возможные пути развития отечественного рок-кинематографа (последователями, увы, не востребованные).
Беседа Александра ДОЛГОВА с мэтром киноискусства состоялась в кулуарах фестиваля «Чистые грезы» (ноябрь 2003 года, ЛДМ), председателем жюри которого Нугманов и был.
Начало
Рашид Нугманов: Я вырос на роке, на рок-н-ролле. В конце пятидесятых в Алма-Ате появились стиляги, центральная улица города стала именоваться Бродом. Там постоянно слонялись ребята, – я знал их благодаря брату Мурату, который был старше меня на восемь лет: такая полустиляжная, полублатная среда… И были древние магнитофоны с пленкой «Тип 2» (потом «Тип 6»), ужасающего качества записи. Потом THE BEATLES появились. Первая настоящая пластинка, которую я держал в руках – «Help!». Но никогда – с начала шестидесятых, когда мне было лет семь, и до начала восьмидесятых, когда дело уже шло к тридцати – мне и в голову не могло прийти, что эта музыка может появиться в России, в Советском Союзе, и песни могут исполняться на русском языке. Все, что было до восьмидесятых – не удовлетворяло. Это была либо откровенная попса, либо рафинированный «калькированный» рок с дебильными текстами. Когда появилась МАШИНА ВРЕМЕНИ, я даже не воспринял Макаревича как представителя настоящего рок-н-ролла. Так, подражатели какие-то. Разновидность советской эстрады. МАШИНА не могла встать на одну полку с тем, что я тогда слушал…
Король Брода
«FUZZ»: Если говорить о Броде – ведь с намерения написать книгу о нем и началась ваша творческая биография?