– Ты спятила? – он грустно усмехнулся. – Это невозможно.
– Почему? – крикнула она, и из глаз ее брызнули слезы, заструились по щекам теплым летним дождем. – Почему ты все решаешь за меня?
– Потому что ты – глупая девчонка. – Его душа рыдала вместе с ней, но он должен был пережить это. – Жизнь – это не одна ночь. Завтра мы возненавидим друг друга за эту слабость.
– Ты снова меня прогоняешь? – прошептала она, вытерев ладошкой мокрое лицо. – Но я же тебя люблю…
– Пожалуйста, замолчи! – крикнул он, сжимая голову ладонями.
– Если я уйду сейчас, я больше не вернусь. Никогда.
Он молчал. Не смотрел. Стиснул зубы и кулаки. Закрыл глаза, медленно умирая от невыносимой боли.
– Я поняла, – сказала она, путаясь в застежках белья, платья и туфель. – Ты просто трус. Ты боишься, что я могу тебя бросить. Как мать. Как Марианна… Ты даже не хочешь дать нам шанс… Но ты никогда не станешь по-настоящему свободен, если будешь жить одними страхами. Никогда!
Она бросилась вон, не разбирая дороги, царапая в кровь колени о колючие ненасытные сорняки.
Оставшись один, он позволил излиться своему отчаянию.
– Вот, оно, возмездие, – проговорил он в мокрые ладони. В тот вечер я все-таки убил себя…
Под утро Александре привиделась мать. Ее мертвое лицо было коричнево-зеленым, со следами трупных язв, с бесцветными полукружьями пустых глазниц. Она протянула иссохшую руку и грустно спросила: «Шура, где дочь твоя, Марианна?» И изо рта сочился тлен…
Александра что-то забормотала и вскочила. Подушка была мокрой от ледяного пота. Это страшное видение произвело на Александру такое впечатление, что она тотчас стала звонить дочери, но долгие гудки уходили в пустоту. А мать, превратившись в бесплотную тень, продолжала стоять в изножьи, исполнившись немой укоризны, дожидаясь крика первых петухов. И тогда Александра наспех оделась и, даже не наложив макияжа, скрыв лицо за черными очками, выскочила из дома. Предрассветный «Мерседес» долго колесил по проклятому району вокруг помпезных новостроек, ни одна из которых не совпадала с номером 15. Вконец измаявшись, она притормозила возле раннего дворника, который направил растопыренную метлу в сторону одинокой замшелой «хрущевки» в клещах убогих железных «ракушек». Пока недоверчивая Александра выясняла, не ошибся ли заспанный дворник, с противоположного края дороги, разрывая пронзительным цветом голубоватую утреннюю мглу, подъехала ярко-красная «БМВ»
– Девочка моя! Воскликнула Александра, порывисто прижимая дочь к груди. – Где ты была?
– В ночном клубе, – пробормотала растерянная Анна, не привыкшая к материнским проявлениям нежности. – А что случилось?