Марк снова поглядел на свои руки так, точно на длинных белых пальцах все еще была чужая горячая кровь.
– Господи… – прошептал он, зарываясь лицом в край простыни. – Я ведь вызвал тогда «Скорую». Думал, ее еще можно будет спасти… Я хотел умереть сам. Но получилось наоборот… Как все в моей жизни…
Тонкие пальцы коснулись его волос. Под их неуверенными движениями боль постепенно сжималась до размеров горошины, откатываясь в темный дальний угол сознания.
– Почему ты еще здесь? – спросил он прерывисто, поднимая голову.
В ее печальных глазах мерцали всполохи ночи.
– Не знаю… Может, потому что я нужна тебе? – Анна робко провела кончиками пальцев по его щеке. – Впервые в жизни я по-настоящему нужна кому-то…
– Из тебя получился бы отличный доктор. – Он бережно накрыл ее ручку ладонью, силясь улыбнуться.
– Правда? Когда-то я хотела им стать…
– И что?
– Испугалась. Что не справлюсь. Мне кажется, врачом нужно родиться. Как учителем или писателем… Знаешь… – Она на мгновенье зажмурилась. – Я скажу тебе кое-что. То, что никому не рассказывала. Однажды мне тоже хотелось умереть…
– Из-за парня?
– Из-за предательства. Сейчас он мог бы быть моим мужем… Ты не знаешь, зачем они первыми нас убивают? Это же так больно…
– Девушка-цветок… Не выпуская ее руки, Марк легонько подул ей на длинные ресницы. – Ты вся из лепестков. Ну, улыбнись, пожалуйста. Я – ясновидящий и вижу, что впереди тебя ждет прекрасный принц… На белом «Мерседесе».
– Нет, только не на белом «Мерседесе», – страдальчески сморщилась Анна, и смущенная улыбка заставила заиграть крохотные ямочки на ее щечках. – А про свое будущее ты ничего не видишь?
– Нет, – он покачал головой. – Один черный туман.
Анна хотела что-то сказать, но растерянно замерла, оттого что в наступившей паузе послышался отчетливый шорох на потолке.
– Слышала? – Спросил Марк, и в синих глазах снова отразился страх.
– Я не верю в приведения, – с сомнением произнесла Анна. – Что там? Чердак или сразу крыша?
– Чердак.
– Это наверно, мыши, – съежилась девушка. – Мамочки… Я их боюсь!
«Бум!»
Громыхнуло наверху, прямо над матерчатым абажуром, отчего тот закачался мерно, словно маятник, из стороны в сторону… А затем раздались негромкие, но отчетливые шаги.
– Это не мыши, – прошептала Анна, и глаза ее сделались круглыми, как пуговицы. – Наверно, в дом забрался вор. Надо позвонить в милицию.
– Когда он мог забраться? – горячим полушепотом возразил Марк.
– Может, еще до нашего прихода. Мы его вспугнули, и он залез на чердак. Ждал, пока все уснут, чтобы выбраться.
– Ну и что же он не выбрался? – скептически заметил Марк.