– Оставь свой идиотский юмор! – Рявкнула Александра. – Ты можешь говорить серьезно?
– Если серьезно, то все слишком сложно… – Девушка подула на длинную челку. – Я хотела понять, как же все произошло на самом деле…
– Ты считаешь, что я говорила тебе неправду?
– Правда у каждого своя. – Анна покусала кожу около ногтя среднего пальца. – Мам, неужели ты никогда не задавалась вопросом, не КАК это могло случиться, а ПОЧЕМУ… Отчего обыкновенный человек вдруг идет на такое? Не бандит, не киллер – просто парень, из тех, кого мы встречаем каждый день на улице… Вдруг ЭТО есть в каждом из нас?
– Ты с ума сошла… – Широко распахнув глаза, Прошептала Александра, подавшись вперед на своем кресле. – Ты что, не понимала, что это – смертельная игра?!
– Это не было игрой. И, тем более, смертельной.
– Этот человек опасен. Он – чудовище.
– Ты в самом деле так думаешь? – тихо спросила Анна, пристально глядя на мать. – Тогда как же ты могла нанять ту несчастную проститутку? Чего ты добивалась: чтобы у него по новой съехала крыша? И тебе было наплевать, что с ней произойдет?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – стрельнув глазами в свежевымытое окно, отрезала Александра. – Что он тебе наболтал про меня, этот недоумок?
От взгляда дочери не укрылось, что длинные ногти матери впились в нежные ладони, а губы непроизвольно дернулись.
– Ничего, – покачала головой Анна. – Мы вообще не говорили о тебе. Разве, однажды. Когда он сказал, что ты собираешься его уничтожить. Любой ценой. Я тогда не поверила. Но я слышала твою последнюю фразу. Там, в бистро. Что ты собираешься делать, мама?
– Я намерена отправить тебя в Швейцарию. Сегодня же. Немедленно. И, если не в университет, то в закрытый пансион. Выбирай.
– Я уже выбрала, – проговорила девушка. – Я никуда не поеду.
– Что?! – Александра подскочила к дочери. Та отшатнулась, но не сдвинулась с места, вскинув остренький подбородок. Стальные глаза и карие глядели друг в друга, не моргая. Александре показалось, что из глубины миндалевых точечек-зрачков смотрит на нее, упрямо и жестко, Роман.
– Оставь его в покое, мама. Ты не имеешь никакого права распоряжаться чужой жизнью. Неужели ты не понимаешь, что твоя ненависть разрушительна? Пытаясь сломать его, ты уничтожаешь себя. Ты сама превращаешься в чудовище. Я не позволю…
– Девчонка! Дрянь! Да как ты смеешь так разговаривать со мной! – Не сдержавшись, Александра залепила, наконец, дочери хорошую затрещину.
Лицо Анны сделалось некрасивым, злым.
– Ultimo viva regum[11] – проговорила она, тяжело дыша, потирая красную щеку. – Это единственное, что ты когда-либо могла мне дать от души. «Делай, что тебе говорят, Марианна! Скажи „спасибо“, что тебе не приходится зарабатывать на жизнь, Марианна! – Ее голос сорвался на крик. – Скажи спасибо за то, что вообще родилась! „Спасибо! Большое спасибо! За все теплые слова, которых я не слышала! За дом, которого не имела! За деньги, которыми мне затыкали рот! За славную фамилию и безупречную репутацию, которую я, к несчастью, умудрилась подмочить! И знаешь что? Если ты попытаешься что-нибудь сделать Марку, я дам интервью твоему любимому «Вогу“! я расскажу свою правду об идеальной семье Литичевских и твоей обожаемой сестрице – наглой, расчетливой, лживой, циничной суке!