– Да, я заметила, что у тебя татуировка такая же, как у меня… Что же, – сказала Карина. – Ты выполнила обещание.
– Да, – сказала эльфка. – Мне было это очень трудно, но я смогла.
– Чем я могу отблагодарить тебя? – спросила Карина. Она уже почти закончила шлем-косу, закрепила ее на затылке. Ведьме оставалось только заплести хвостик.
Ваниэль отвела глаза.
– Я сделала то, что должна была, – сказала эльфка.
– А все-таки? – спросила Карина, доставая из корзины форму.
– У нас в Лихом Лесу принято мечтать только о невозможном, – сказала Ваниэль.
– Понятно, – сказала Карина, натягивая блузку. – Конечно, что еще может просить темная эльфка. Свой лес.
Ваниэль кивнула.
– Как только я разберусь со своими трудностями, – сказала Карина, прыгая на одной ноге и пытаясь засунуть другую в штанину. – Я постараюсь поговорить с Искандером, обещаю тебе. Приятно, конечно, что в ясную погоду Мир Минас видно из Трандуиловых Чертогов, но это зрелище не стоит всей той крови, что пролита за него мандреченами. И золота на эту войн уже потрачено слишком много.
– Благодарю тебя, богиня, – сказала эльфка серьезно.
Карина надела куртку и застегнула ее. Ваниэль поднялась с кровати, натянула платье и вышла на террасу проводить ведьму. Метла плыла в воздухе между ними. Эльфка помогла подруге пристегнуться. Карина поцеловала ее в щеку.
– Ты сережку потеряла, – сказала ведьма.
– Немудрено. Я удивляюсь, что у меня уши еще на месте после твоих поцелуев, – сказала Ваниэль. – Пойду, поищу в кровати.
На этом они и расстались. Ведьма со страхом ждала первых симптомов «натянувшейся веревки», но до самой родной станицы никаких неприятных ощущений она не испытала и приободрилась. Карина потянула руль на себя, заходя на посадку.
Хлопнула дверь. Услышав шаркающие, неверные шаги, Василиса почувствовала, как в груди поднимается привычный гнев. Она отложила шитье – Василиса хотела выкроить рубашку для младшего сына из выношенных двух рубашек старшего, но сейчас у нее задрожали руки.
Антон, как всегда по субботам, пришел домой пьяным из шинка.
– Явился! – закричала Василиса, когда он вошел в горницу. – Алкоголик! Глаза б мои на тебя не глядели!
– Не смотри, коли неохота, – пробормотал муж и лег на лавку. – Сними сапоги.
– Сейчас! – рявкнула Василиса. – Сам снимешь, невелик барин!
– Василечка, – пробормотал Антон. – Ну сними, солнышко. Я ведь напачкаю здесь.
Самостоятельно снять сапоги сухорукому Антону было сложно даже в трезвом виде. Василиса, кряхтя, присела перед ним на корточки и стала разувать мужа. Антон запустил руку в вырез воротника жены.