— Ну и пусть откажется. Почему этот вопрос вас так волнует?
— Как хорошо, что я приехал к вам именно сегодня, — снова взмахнул руками Линдси. — Ну разве можно так говорить? Неужели вы действительно ничего не понимаете? Ей так важно принять участие в съемках этого фильма о защите живой природы. Ее и так обвиняют в бесчувственном отношении к животным, после того как она надела эту злополучную шубу в Москве.
— Какую шубу?
— Из норки или из песца. Я не помню точно. Но зверей там убили много, чтобы сделать ей такую шубу. Конечно, ей не следовало принимать подобный подарок и надевать шубу под объективами фотографов. Но она ее надела. И теперь просто обязана принять участие в съемках фильма о защите живой природы.
Несмотря на свой экстравагантный вид, Линдси был совсем не дурак, и в его размышлениях были свои резоны.
— Возможно, вы правы, — задумчиво кивнул Дронго. — Я не знал об этой истории с шубой. Кто ее подарил? Режиссер Симаков?
— Не помню. Но это не так уж и важно. В любом случае ей нужно обязательно лететь на Барбадос. А вам не мешать ей и по возможности охранять ее.
— Я буду иметь в виду ваши установки.
— Ну какие там установки, — отмахнулся Линдси. — Я хотел встретиться с вами, чтобы убедить вас не мешать Кристин. Она твердо решила лететь на Барбадос и принять участие в новом фильме. Мне было важно почувствовать ваш настрой.
— Почувствовали?
— Нет. Вы неуловимо меняетесь и не даете мне зафиксировать ваше отношение к этой поездке, к самой Кристин и даже к моему приходу. Я не чувствую вашего отношения. Только любопытство и вежливость.
— Интересно, — заинтересовался Дронго, — что именно вы хотели почувствовать?
— Вражду. Ненависть. Интерес. Непонимание. Либо понимание. Поддержку. Отрицание. Что угодно. Но не такую реакцию. Вы словно препарируете мой визит и мое появление в вашем номере. У вас очень интересный взгляд. Вы смотрите на человека вполне доброжелательным взглядом, а сами внимательно изучаете его недостатки, достоинства, поведение, речь, манеры, одежду и все остальное. Я слышал, что вы один из лучших экспертов в своем роде. Теперь понимаю, что у вас вполне заслуженная репутация.
— Это я притворяюсь, — улыбнулся Дронго.
— В таком случае вы делаете это слишком профессионально. Вы никогда не играли в театре?
— Нет. Мне хватает театральных эффектов в обычной жизни.
— Не сомневаюсь. Но вы можете сказать мне свое предварительное мнение? Хотя бы для того, чтобы успокоить меня? Вы не будете возражать против нашей поездки?
— Не буду, — ответил Дронго.
Линдси внимательно взглянул на своего собеседника и снова взмахнул руками. «У него очень умные глаза, — отметил Дронго. — Такие глаза бывают у страдающих людей. И у прожженных циников».