— Вы полковник Лякутис? — уточнил мужчина.
— Я гражданин Лякутис, — холодно парировал он. — Какое у вас ко мне дело?
— Я хотел бы с вами поговорить.
— О чем? — насторожился полковник.
Незнакомец оглянулся, проверяя, нет ли рядом чужих людей. Потом сделал еще один шаг и доверительно сказал:
— Нас интересуют некоторые подробности вашей прежней работы.
— В каком смысле? — напряженным голосом спросил полковник. Прошлое обладало страшной разрушительной силой — он в этом убеждался не раз.
— Мы хотели бы получить некоторую информацию по интересующим нас проблемам, — уклончиво ответил незнакомец.
— Кто это — мы? И какие именно проблемы вас интересуют? — сухо спросил Лякутис, уже пожалев, что затеял этот разговор на улице. Здесь было не место и не время для подобных встреч.
Незнакомец снова оглянулся — похоже, он беспокоился еще больше, чем полковник, — и сказал:
— Нас интересует ваша совместная работа с Савельевым. Это касается…
— До свидания, — не дал ему договорить Лякутис и повернулся к нему спиной.
— Мы вам хорошо заплатим, — торопливо крикнул неизвестный на прощание.
Лякутис, не оборачиваясь, пошел к подъезду своего дома. Вошел в него, поднялся по лестнице на третий этаж — он принципиально всегда избегал лифта, — позвонил в дверь. Открыла Элиза.
— Что с тобой? — удивилась она. — На тебе лица нет.
— Сердце что-то болит, — отмахнулся полковник, проходя в комнату и усаживаясь на диван.
— Не нужно ходить сегодня в театр, — предложила жена, — давай лучше посидим вдвоем дома, посмотрим телевизор.
— Нет, — улыбнулся он: она всегда так тонко чувствовала ситуацию, — мы идем в театр. Одевайся поскорее, а то опоздаем. Ты ведь знаешь, я не беру машину в такие места, чтобы ее не угнали. Поедем на метро.
— Конечно, — ответила жена. — А пока я принесу тебе чай.
Она вышла из комнаты, а он, откинув голову назад, напряженно размышлял о странной встрече. Если незнакомец знает о Савельеве, значит, ему наверняка известно, чем именно они занимались. Лякутис покачал головой. Исчезновение Савельева оказалось для него самым непонятным фактом в той вакханалии развала, которая царила в девяносто первом году. Но откуда незнакомец мог знать о самом факте существования Савельева и его совместной работе с Лякутисом? Это был самый охраняемый секрет в их службе безопасности. И вот теперь, спустя столько лет, все вдруг всплыло, став объектом чьих-то интересов.
Лякутис почувствовал, как сердце действительно начинает болеть. Первое время после переезда в Москву он вообще плохо себя чувствовал. Сказывались перемена места, другой климат. Постепенно привык, успокоился. Но сейчас сердце снова напомнило о себе. Через минуту в комнату вошла жена, и он усилием воли заставил себя не вспоминать о Савельеве.