— У нас к вам важное дело, — признался Алексеев, — хочу с вами посоветоваться.
— Хорошо еще, что вспоминаете старика, — добродушно сказал Мушкарев, — я думал, вы меня уже забыли совсем, списали в архив.
— Нет, конечно, — несколько лицемерно сказал Алексеев, — просто у нас возник сложный вопрос, и я хотел бы получить вашу консультацию.
— Чем могу, конечно, помогу. Все-таки сорок три года службы…
— В августе месяце вы все время делали доклады у Крючкова, — напомнил Алексеев, — июль — август, как раз перед самым ГКЧП.
— Помню. И даже на Кубу вместе летали. Тогда Крючков отправился на Кубу и меня с собой взял.
— Кроме вас, основными докладчиками были почти постоянно Локтионов и Сарычев. Вы их помните?
— А как же, — оживился старик. — Вы варенье себе кладите, не стесняйтесь.
Локтионов сейчас у вас работает. Генералом стал. Впрочем, не удивляюсь. Он и тогда среди нас самым умным считался. И самым терпеливым.
— А подполковник Сарычев?
— Он скрытный. Впрочем, у него вся работа такая была. Он ведь докладывал о специальных группах. К тому времени уже работало несколько подобных групп. В Армении, Азербайджане, Грузии, Прибалтике… Да вы сами все это знаете.
— Он докладывал о работе специальных групп? — понял Алексеев.
— По-моему, да. Но точно я не знаю. У нас ведь строгий порядок соблюдался.
Каждый своим делом занимался. Не то что нынче, такой бардак. И преступности такой не было. У моей внучки в школе уже детей обирают. Где это видано?
— Да, конечно, — вежливо согласился Алексеев. — Значит, вы точно помните, что именно Сарычев докладывал о деятельности специальных групп?
— Конечно, помню. А я в основном за общую работу отвечал. Память у меня, дай бог, хорошая. Сейчас, правда, все мемуары писать начали, только не дело это для сотрудников разведки и контрразведки. Запретить все это безобразие нужно.
Разве можно о своей работе мемуары писать? Это только через сто лет можно будет, когда людей живых не станет. А иначе нельзя, вред можно большой принести товарищам.
— Спасибо за беседу. — Алексеев собрался уходить.
— Нет, — заупрямился старик, — вы чай сначала выпейте. И хозяйку не обижайте, варенье ее попробуйте.
— Хорошо, — улыбнулся полковник, пододвигая к себе вазочку с вареньем.
— Раньше все по-другому было, — оживился старик, найдя в нем благодарного слушателя, — разве такой бардак допускали? А сейчас прямо на улицах убивают. Я помню, как Крючков это переживал, мучился. Но не знал, как помочь, что сделать.
— Сделал он то, что мог, — напомнил Алексеев, — придумал ГКЧП и опозорился на весь мир.