Тысяцкий Рагуйла хотел что-то сказать княгине на ухо, но она ладонью остановила старика:
– Знаю, что на языке у тебя, Рагуйла! Но прошу, повремени говорить. Верь – знаю, что творю!
Рагуйла поклонился, не первый раз за последние годы повторив про себя, что непростую жену взял за себя князь Игорь Святославич.
Гзак провел свое войско через брод восточнее Путивля. Путь показал один из немногих бродников, увязавшихся вслед диким половцам. Бродник был родом из этих мест, однажды он оказался уличенным в убийстве односельчанина и бежал в Степь, не желая накликать кровную месть на своих близких. Годы, проведенные рядом со Свеневидом, вымели из памяти этого человека любовь к родине и к родным, но оставили злобу и желание отомстить отвернувшимся от него людям, изгнавшим его от родного очага. Винить в своих несчастьях других – как это естественно для многих из нас!
– Обогнем город и ударим по посаду с северной стороны, – возбужденно говорил Гзак собравшимся вокруг него воинам. – Башня над воротами там наверняка деревянная, утыкаем стрелами с горящей паклей да и высадим створки, если на то будет соизволение духов!
– Уррагх! – кричали в ответ дикие половцы, ничего не понимавшие в осаде и взятии городов, но хорошо чувствовавшие, как близка вожделенная добыча.
– Уррагх! – вторил всем Абдул Аль-Хазред, протискиваясь ближе к хану.
Гзак, словно желая облегчить арабу задачу, коленями сжал бока коня, посылая его вперед.
– Дай слово сказать, великий хан!
– Говори, араб, да помни, как дорого мое время!
И Гзак щелкнул в воздухе зажатой в потной ладони плетью.
– С севера, – зачастил Аль-Хазред, – стены посада действительно слабее. Значит, там нас и будет ждать путивльская дружина…
– Сечи нет, а ты уже струсил? – громогласно поинтересовался Гзак под хохот воинов.
Араб окаменел лицом, но продолжал говорить, словно не расслышал слов Гзака:
– Прикажи у северных ворот только шуметь. Пусть русы решат, что они могут читать наши мысли. Основной же удар нанесем прямо здесь, через ручей!
– Что ты говоришь? По тем склонам не лошадям, горным козам прыгать! Из ума вышел, араб?!
– Погоди сердиться, великий хан! Оглядись лучше. Видишь, где мы стоим?.. Видишь, как невысока трава на этом лугу, а ведь косари сюда не заходили, рано еще косарям… Взгляни, как перебирает ногами твой прекрасный конь, сторонясь зловония и нечистоты коровьих лепешек. Скажи мне, хан, как здесь оказалось коровье стадо? Не с пристани ли его пригнали? От ворот северных, через рощи и овраги?
– Тропа, – догадался Гзак. – Здесь должна быть пастушья тропа!